За это время сменились четыре Председателя Правительства, один был убит. Убиты три министра внутренних дел: Сипягин Дмитрий Сергеевич; Плеве Вячеслав Константинович; Столыпин Петр Аркадьевич, он же Председатель Правительства. Было убито девять тысяч жандармов, среди них 350 высокопоставленных чинов. Расстреляны, повешены или убиты при оказании сопротивления двадцать три тысячи революционеров и сочувствующих им лиц. Это скрытая гражданская война, и конца ей не видно.
Ваше Сиятельство, я знаю, что пишу Вам неприятные вещи, но факт остается фактом. Если закрывать на это глаза, то ни к чему хорошему это не приведет. Самым же страшным является то, что никто не пытается сделать выводы из того, какой результат принесла Империи нынешняя внутренняя политика, а также кадровая политика, существующая в этой обстановке в министерстве Внутренних Дел. Все указывает на то, что эта печальная статистика еще больше ухудшится. Уже совершенно ясно, что джинна выпустили из бутылки, одели, накормили, обеспечили финансами, дали в руки оружие и даже не забыли дать права голосованияв Думе. Потом кое-кто спросит: А есть ли у нашей Империи полиция и профессиональные кадры, и они будут совершенно правы. Но за всем этим скрываются не только кадровые проблемы…
«Что-то прогнило в этом королевстве». Должен доложить, что после смерти Петра Аркадьевича у меня возникло желание оставить службу, переехать жить в Грузию, и поселиться где-нибудь поблизости от Вас. Мое желание обусловлено еще и тем, что я уже не уверен, что кто-нибудь полноценно заменит Петра Аркадьевича, и сможет сохранить Империю единой. Страна осиротела, дорогой граф! Я чувствую запах катастрофы и очень прошу Ваше Сиятельство, не сочтите это за панику. В том, что катастрофа неминуема, я еще раз убедился несколько дней тому назад, когда Александра Александровича Макарова, действительно профессионала своего дела и верного Империи человека, освободили от должности министра. Вы его хорошо знали, с самого начала высоко ценили его. Прошу прощения за столь тяжелые умозаключения, но я постоянно думаю о том, почему мы до этого дошли.
Хочу коротко рассказать о Вашем воспитаннике и протеже, и моем друге тоже.
Дорогой граф! Вам хорошо известно, что Ваш ученик всегда держится далеко от интриг. Он не изменил своим принципам и после того, как переехал в Петербург. Но в нашем Департаменте это вызвало определенное волнение некоторых противоборствующих групп, так как и до этого им хорошо было известно, с кем они имели дело, и с кем им придется вступать в прения, поэтому, это волнение их объединило против одной цели. Вам хорошо известно, что человека, который, формально или нет, не входит ни в одну из групп, не любят, так как боятся его. И второе: человек, которого перевели с национальной периферии, каким бы верным слугой трона и Империи он ни был, все же он всегда остается инородцем.
Удивительно, но я несколько раз был свидетелем таких ситуаций, когда объединенные в одну группу подхалимы и интриганы со стажем, которые в течение многих лет сохраняют свои должности в министерстве, при подстрекательстве конкретных людей, прямо на заседании коллегии попытались высказать претензиив его адрес. На этом заседании в полном составе присутствовали руководители министерства и департамента. Я уже знал от Вас, что ему не свойственно оправдываться, это я помнил и по нашей совместной работе. Вы всегда говорили: «Уж если это будет необходимо, то у него имеются несравненные способности сделать это.» В этом я с вами действительно согласен, так как я еще раз убедился в этом сам. Но то, свидетелем чего я стал, превзошло все мои ожидания. После его тонкого и аргументированного выступления, нападающие на него выглядели полными ничтожествами; они предстали как некомпетентные и совершенно невежественные лица, несоответствующие своим званиям, должностям и обязанностям. И сделал он это так умело, что в своем выступлении не промолвил ни одного слова против них. Министр остался доволен и смеялся… (несколько страниц письма зачеркнуты).