Бродила по комнатам, водя пальцами по стенам и пробуя разобраться в собственных ощущениях. Без Игоря, без Арсения… дом казался пустым и неприветливым, будто бы отказываясь принимать само моё присутствие.
Первым делом я заглянула в «детскую», если её, конечно, ещё можно было назвать таковой. Незаправленная кровать, горы раскиданных вещей, компьютерный стол как отдельный алтарь служения беспорядку, яркие постеры на стенах, скейтборд, торчащий из-под стула, и гитара, вольготно возлежащая на широком подоконнике. Интересно, как бы сейчас почувствовал себя Ключевский-старший, окажись он в комнате сына? Помнится, он по жизни был ещё тем аккуратистом, в отличие от меня — вечного дитя хаоса.
Следующая комната являлась хозяйской спальней. Как и ожидалось, здесь сохранился идеальный порядок. Сдержанные серо-голубые тона в стиле хай-тек: рациональность, функциональность, холодность… я невольно поёжилась и поспешила выйти в коридор, плотно прикрыв за собой дверь.
Третье же помещение явилось для меня полным сюрпризом. Когда-то именно эта комната была отведена мне, и отчего-то именно здесь я больше всего боялась нападения со стороны призраков прошлого. Однако ничего подобного не случилось. Тут как и прежде располагалась гостевая комната, с одной маленькой поправкой — хозяин у помещения уже имелся. И это была вовсе не я. Рассматривая раскрытый чемодан с вывалившимися оттуда вещами и гавайской рубашкой сверху, я невольно вспомнила Славу. До Арсеньевского беспорядка Макарову, конечно, было далеко, но и копаться в его вещах я не собиралась даже под угрозой смертной казни, что в свою очередь заметно нарушало мои планы по заселению именно сюда.
И вот тут-то и начиналось то самое «НО». Если гостевая отпадала, как и комната Арсения, сразу по ряду причин, то оставался только один вариант — спальня Игоря. Воображение мгновенно нарисовало сцену, как бывший любовник душит меня в его собственной постели в порыве… гнева.
Сцена мне не понравилась, поэтому, тряхнув головой, я закатала повыше рукава рубашки и принялась за дело — собирать разбросанные вещи.
***
Извлекая из пакета продукты, купленные Арсением согласно моему списку, я тихо давалась диву, как можно было сделать всё… не так. Хлеб был чёрствым, курица — полуфабрикатом котлет, огурцы — резиновыми, помидоры — мятыми, а сметана — не той жирности. Меня так и подмывало спросить, совсем ли он не приучен к жизни или это только так, единичное выступление по случаю моего появления в их квартире.
К счастью, от замечаний всё же удержалась. Во избежание возможного конфликта (а зная себя, смею предположить, что ляпнуть что-нибудь не то мне было на раз-два), я ухватилась за первую же тему, пришедшую на ум:
— Слава давно с вами живёт?
— Месяца два.
— Да?! — не смогла удержать своего ехидства, адресованного скорее Макарову, чем Ключевским.
— Угу. Он с женой разводится, она у него квартиру отобрала.
— У юриста? Квартиру?
Парень согласно качнул головой и с готовностью пустился в пояснения, бесперебойной болтовнёй умело маскируя своё волнение. Я старалась внимательно слушать, поддерживая его игру в непринуждённую беседу кивками в нужных местах, хотя на самом деле уловить суть его рассказа было не так уж и легко. Судя по всему, Арсений был натурой увлекающейся, потому как часто перескакивал с одного на другое, «съедая» половину подробностей и окончаний. При этом меня не покидало ощущение, что стоит нам чуть углубиться в происходящее, как непременно случится катастрофа. Он до сих пор не решил, как относиться ко мне, поэтому предпочёл просто закрыть глаза на наше родство и прочие обиды за «испорченную жизнь», сделав вид, словно я обычный сторонний человек с улицы и между нами нет никаких проблем. В результате мы оба не смогли придумать ничего лучше, чем с головой уйти в решение хозяйственных вопросов. Я с каким-то отчаянием ухватилась за ликвидацию беспорядка, учинённого тремя холостыми мужчинами, задавая обитателю квартиры миллион вопросов, что и куда можно убрать. А что ещё я могла дать этому четырнадцатилетнему человеку? Родительские обязанности как никогда в жизни казались мне размытыми и неясными. Жив, здоров, накормлен — это много или мало?
Обсудив все безопасные темы, мы обедали в полной тишине. Лишь стук ложек и мерное гудение стиральной машины разбавляли атмосферу безмолвия между нами. Арсений почти весь обед просидел, уткнувшись в телефон, что-то с упоением рассматривая в новостной ленте. Я тоже косилась в сторону своего сотового, испытывая потребность спрятаться в многочисленных диалогах социальных сетей.