— Ты хочешь летать? Сейчас? Сегодня?
— Мы можем взять краулер в ангаре моей семьи. Бьюсь об заклад, старый V-171 по-прежнему там.
— Если родители увидят тебя…
— Я проверил, прежде чем покинуть космодром. Они за полпланеты отсюда, у них дела. Путь чист.
Сиена с сомнением смотрела на него:
— V-171, может, уже и не взлетит. Прошло столько лет.
— Вот и проверим. Если сломан, ну, значит ничего не выйдет. Но может, он в порядке.
Тейн видел ее борьбу, старания найти причину для отказа. Наконец Сиена вздохнула:
— Хорошо.
Когда он подхватил свою темно-синюю куртку и шапку, в нем было больше страха, чем оптимизма. Сиена по-прежнему оставалась закрытой для него, и Тейн не был уверен, что в силах все исправить. Тем не менее они редко бывали ближе, чем во время их совместных полетов. Именно в воздухе они учили друг друга, узнавали друг друга и исследовали их общий мир. Именно там он наконец увидит, способны ли они вообще разговаривать.
Поездка до ангара оказалась более нервной, чем Тейн ожидал. Несколько лет назад эти дороги мало использовались, теперь же стали довольно многолюдными. Каждый раз, встречая другой краулер, он вздрагивал, ожидая, что очередной водитель окажется штурмовиком, который в любой момент может выхватить бластер. Но никто не обращал на них внимания — они с Сиеной были лишь путниками среди многих поднимавшихся на гору, окутанную туманом и утренним пеплом из шахт. Краулер Сиены двигался впереди него, и Тейн чувствовал себя ее тенью.
Что бы ни делал Дальвен, возвращаясь на Джелукан за эти годы, дома он, похоже, появлялся редко, а в ангаре не появлялся вообще. Двери даже проржавели, и, когда Тейн с Сиеной их открыли, поднявшееся облако пыли заставило их закашляться. Толстым слоем пыли был покрыт и V-171, но панель управления послушно загорелась знакомым зеленым светом.
Тейн похлопал корабль по боку, испытывая какую-то дурацкую гордость:
— Все системы готовы.
— Давай тогда. — И Сиена приготовилась разыграть «ящерицу-жабу-змею», прежде чем поняла, что делает, судя по ее внезапному смущению.
Тейн же просто сделал это. Раз-два-три: он выбрал «жабу», девушка — «змею», которая съела «жабу».
— В этом тебе всегда везло больше, — пробормотал он.
Мимолетная, но искренняя улыбка в ответ.
— Не ворчи, Кайрелл, — сказала она, совсем как прежняя Сиена. — Ты сегодня будешь вторым пилотом.
Знакомый алгоритм подготовки и взлета вернул былую радость. Они снова знали, как разговаривать друг с другом и что делать. Через пару мгновений V-171 завис над землей. Когда Сиена вывела корабль из ангара, он сказал:
— Давай поймаем немного неба.
— Сейчас ты его получишь целиком.
И машина взмыла вверх, к солнцу.
Они сразу же стали действовать синхронно. Идеально. Тейн знал, куда повернет Сиена, прежде чем она начинала маневр; девушка реагировала на каждое его движение прежде, чем он его заканчивал. Тейн был потрясен тем, насколько они не изменились в этом деле, когда все остальное в их жизни встало с ног на голову. Они по-прежнему умели летать как единое целое.
В нескольких тысячах метров над землей воздух был чище, и наконец они ворвались в тот самый свет, в котором летали детьми. Белоснежный покров облаков пронзали зазубренные пики самых высоких гор, похожих на заснеженные острова. Эти высоты не были изгажены выбросами шахт, оставшись нетронутыми, чистыми.
Здесь Тейн почти поверил, что Джелукан все еще красив.
Сиена так же сильно хотела задержаться в небе, и он понял это без слов. Вместе они выписывали петли в воздухе, кружили над знакомыми горами, ловили восходящие потоки, стекающие с Пика Ветров. Когда девушка покачала крыльями, Тейн начал крениться вместе с ней и рассмеялся:
— Это ты любишь.
— Как и ты. — В ее голосе слышалась улыбка.
«Это не перемирие. Ты все еще с Восстанием; она по-прежнему верный имперский офицер. Мы никогда не сможем разделить нечто большее, чем один украденный час, один полет».
Так Тейн говорил себе. Но не мог заставить себя в это поверить.
Даже когда начался шторм, они откладывали спуск так долго, как только было можно. Когда ветер усилился, пара молча согласилась с тем, что нужно опускать У-171.
В крошечном суденышке они чувствовали малейшие движения друг друга и реагировали на перемещения.
Он по-прежнему знал, как она движется.
«Ну же!» Им было десять лет, и Сиена впервые захотела пролететь между сталактитами. «Мы сможем!» Он по спирали повел машину вниз, к цели, их обоих накрыло внезапное головокружение, заставившее рассмеяться…
Их мотоспидеры сцепились, когда они мчались через Корусант, и они наклонялись друг к другу, целясь точно в центр кольца, стремясь к победе…
«Вот так?» Он чувствовал теплое дыхание Сиены на своем обнаженном плече. Не в силах произнести ни слова, Тейн смог лишь кивнуть…
Они посадили V-171 прежде, чем хлынул дождь. Сиена молча выключила двигатели; единение, восстановленное в воздухе, исчезло. Высаживаясь из машины и покидая ангар, они напоминали коллег на космодроме.
Но Сиена не вернулась к своему краулеру, а подошла к дальнему краю террасы ангара, к узкой каменистой тропке, что вела от главной дороги к Крепости. Она остановилась на мгновение, чтобы взглянуть через плечо, проверяя, осмелится ли Тейн последовать за ней.
Он никогда не мог устоять.
Ни один из них не заговорил, пока они не поднялись до самой Крепости и не вошли внутрь. Когда Сиена включила один из старых светильников, оставленных там, Тейн огляделся и заморгал от неожиданности. Он ожидал увидеть пыльное заброшенное место, но в убежище царила чистота, на покрывалах лежали взбитые подушки. Некоторые из их игрушечных корабликов еще болтались на проволочной конструкции, которую он смастерил в девять лет.
— Это место хорошо сохранилось.
— Я приезжала сюда вчера, — сказала Сиена. — Мой корабль приземлился прежде, чем отец пришел с работы. А Валентия… я не могла оставаться там долго. Это единственное место, где мне хотелось быть. Пришлось прибраться, но больших трудов это не потребовало. — Сиена повернулась к нему, и в сумраке надвигающейся бури он не мог прочитать выражение ее лица. — Так что многое осталось, как прежде.
Тейн шагнул к ней:
— Сиена…
— Ты примкнул к повстанцам. — Слова вырвались из нее, как вода из пробитой плотины. — Как ты мог? Они террористы! Они убили Джуд!
— Мы не террористы. Если кто террорист, так это Палпатин, который правит при помощи страха…
— Ты сказал, что не собираешься к повстанцам, ты сказал это, глядя мне в лицо…