— Понятно, — вздохнул Иваныч, — давайте знакомиться что ли, я Иван Иванович, это Сергей Николаевич.
— Я Володя, это наша с Наташкой мама — Лидия Васильевна. А папка… он в районе был, ну когда волна…
Давай Володя, цепляй линь к шлюпке, отбуксируем вас домой, а сами сюда перебирайтесь, — сказал Иваныч бросив на плот кусок каната.
Володя быстро управился, потом Иваныч багром подтянул плот к боту, и наши новые знакомые по очереди забрались на «Мандарин» по веревочной лестнице. Я завел двигатель, и потихоньку развернувшись на прежний курс, прибавил ходу.
— Сахарный, ответь «Мандарину»
— Слушаю, — почти сразу ответила Света.
— Ну в общем нормально все, взяли на буксир попутчиков, семья из Лесного, идем прежним курсом.
— Ну и хорошо, удачи и осторожней там, целую.
— Хорошо. Конец связи.
Пару часов Иваныч беседовал с пассажирами в кубрике, потом вылез, мрачный как смерть, и сменил меня у штурвала. И уже я, спустившись вниз, начал расспрашивать новых знакомых про Лесной и обстановку в нем. И получалась следующая картина:
… в результате землетрясения, точнее после сдвига оси, Лесной конечно пострадал. Повредились здания, и кирпичные и деревянные, в основном новоделы, старые здания устояли, за исключением котельной, по стенам пошло много трещин и упала труба, проломив крышу соседнего дома, хозяев придавило насмерть. И это кстати единственные жертвы на весь Лесной, остальные отделались ушибами, ссадинами и испугом. Вырубился свет и потом стоял сильный шум, шум воды. А на утро жители обнаружили, что за перевалом море, территория, на которой располагается Лесной, теперь была краем материка, острым мысом заходя в море. Сам Лесной располагался в небольшой долинке между перевалами шириной 4 и длиной 10 километров. Первые несколько дней люди конечно паниковали, информации не было никакой. Аслан, хозяин лесопилки как то быстро собрал вокруг себя своих работяг с семьями, послал в разные стороны конных гонцов, что бы разведать обстановку. А потом начали «вылавливать» людей и прочее, что прибивало к берегу, было несколько лодок и спасательных плотов. Даже установили дежурство с внешней стороны перевала, ту что к морю. Плавали вдоль берега, подбирали иногда попадающихся выживших. В нескольких местах обнаружились выброшенные волной корабли, и один из них целый пограничный катер, с экипажем 12 человек, из которых выжило 9. Пограничников и экипажи других кораблей привели в Лесной конные гонцы. Потом собрали народный сход и на нем порешили, что пока не ясна обстановка выживать сообща. Избрали старосту поселка — Аслана, за порядок отвечал единственный полицейский на всю округу — участковый Лесного, к нему примкнули пограничники, организовав народную дружину, которую потом через пару недель возглавил майор, что командовал пограничниками, потому как участковый напился до белой горячки и начал кидаться с оружием на людей. Погранцы его обезоружили и помяли малость, а потом на очередном сходе избрали майора Маслова начальником дружины. Потом стали снаряжать конные обозы — разбирать и снимать все с кораблей. Пограничники сразу сказали, что все что с их катера они готовы отдать в общий котел, кроме личных вещей экипажа и естественно оружия и боеприпасов. С оружием кстати в лесном проблем не было, т. е. оно было почти в каждом доме, а иногда не по одной единице. Через месяц народ начал роптать, некоторые решили уходить в глубь материка и начались всякие неприятные разборки. Несколько раз были драки, поножовщина и даже перестрелки. Погранцы старались утихомиривать народ как могли, но пошли разговоры, что мол когда разнимали дерущихся кого-то слишком сильно помяли, да и вообще, вы тут не местные а командуете… В результате Маслов всем объявил, что от больших групп бандитов, которые уже стали появляться иногда рядом с Лесным, они поселок если что защитят, а на счет остального мол слагаем обязанности и разбирайтесь сами. Аслан поступил примерно также, так как по его поводу подобные разговоры то же пошли, но власть в поселке все-таки осталась в руках Аслана, хоть формально он и сложил с себя обязанности. Во всяком случае, решать спорные вопросы односельчане все равно шли к нему, ну не привык у нас народ самостоятельно принимать решения, что ж поделать. Так и сложилось, что народ в Лесном побился на общины и «общинки», или семьи. Занялись хозяйством, рыбалкой. Организовался небольшой базар, где больше меняли, чем продавали. Открылись разного рода мастерские, харчевни и т. п. Пограничники построили себе небольшой барак из пиломатериала от Аслана, и тоже занялись хозяйством да калымили охраной, а охранять уже было что. Аслан начал строительство пристани с внешней стороны перевала, в планах было начать строить небольшие лодки, а быть может и корабли, только вот как это делается, никто толком не знал. Так, строили небольшие плоты, вроде того, на котором были наши пассажиры. Начали ходить обозы в Лунево — ПГТ, где была даже небольшая ЖД станция и недалеко какая-то В/Ч мотострелковая, которая частично пострадала во время волны, но кое что уцелело, правда часть личного состава разбрелось. Кто осел и занялся хозяйством, кто в лихие люди подался, а кто и сгинул в тайге. Те вояки, что остались при части, заняли примерно такое же положение, что и пограничники в Лесном. Были еще уцелевшие поселки — Терехово и Ключи. И бывший колхоз им. Ленина, в нем судя по слухам, осело то же не мало народа и активно занимаются земледелием, даже с применением техники, т. к. недалеко были армейские склады с топливом, а так же маленький аэродром, с парой «кукурузников», только не летающими. Позже обнаружились еще несколько выброшенных волной кораблей, за право мародерства которых была даже небольшая трехдневная война. Шутка ли, я на примере СР-а понимал сколько «добра» там может быть, большую ценность, кстати, представляли шлюпки и мотоботы, так как с изменением береговой линии и уровня моря образовалось много рек и проливов, которыми было проще добираться до населенных пунктов, чем пробиваться с обозом лесными тропами и перевалами. Ну и самая главная новость была в том, что пару недель назад, в один из проливов, севернее Лунево, приземлился, точнее приводнился ИЛ-76 МСЧ России, у которого дымил двигатель, самолет прилетел аж с Новосибирска. Спасти удалось только троих членов экипажа, недалеко была шлюпка с рыбками, они то и пришли на помощь настолько скоро, насколько смогли. От МЧС-ников все и узнали о масштабах произошедшего. На эту информацию выжившие отреагировали по разному, кто пустился во все тяжкие, кто то более сплотился, кто то наоборот уединился, были даже случаи суицидов и сумасшествий. Некоторые даже отправились в путешествие, выменяв все свое имущество на шлюп или постройку плота.
А рассказали МЧС-ники примерно следующее:
В центральной России от Валдайской возвышенность до Старого Оскола еще кое где остались выжившие, далеее, на восток, от Тулы до Пензы — вода… все под водой и Москва и Воронеж и Нижний Новгород. На возвышенности от Ульяновска до Саратова есть небольшие участки суши, где так же люди. Большой Кавказский хребет волна не задела, как и прилегающие территории, только очень сильно расширились реки в Адыгее и на юге Ставрополья, в целом на Кавказе все обошлось «малой кровью». Но это после волны, зато когда прояснилась ситуация, там началась такая мясорубка что живые завидовали мертвым. На нетронутом волной Урале кое как что то организовалось, и ходят слухи, что кое кто из Москвы, странным образом очутился в горах на Урале, за сутки до волны. На восток от Новосибирска, все плоскогорье и до Иркутска цело, за исключением того, что также много разлилось рек, естественно с большими проблемами для населения. По всей территории, где на бывшем севере и северо-востоке была вечная мерзлота волна не прошла, но, там теперь одно большое болото выделяющее невероятное количество сероводорода. В общем, по территории страны жизнь много где сохранилась. Немного островов осталось от Сахалина и Камчатки. От Шантарских островов и до бывшего Китая теперь море, с узким проливом в 15 километров у Комсомольска-на-Амуре и Приморье отделено этим проливом. Еще неприятным «сюрпризом» для выживших оказались АЭС и появились «мертвые земли»
Володя рассказывал все очень подробно, у него можно сказать феноменальная память. А я, слушая все это как-то внутренне ощутил всю боль, ужас и трагедию нашего Мира, нашей цивилизации. Теперь мы оказались гораздо дальше чем в средневековье, правда с замашками периода индустриализации. Мне как то стало душновато в кубрике, выпил стакан воды и поднялся к Иванычу в рубку.