Неделя пролетела очень быстро. Занимался хозяйством – докопал картошку, просушил, отобрал семенную и на поесть и опустил в погреб; навел порядок в огороде, то есть убрал всю траву, поправил грядки; растянул освещение, приспособив несколько автомобильных лампочек и один из запасных аккумуляторов; съездил еще раз в район, купил два баллона газа, двухконфорочную плитку и шланги, примостив баллоны на улице в сколоченном ящике, протянул в дом шланг и подключил к плитке, также привез еще запас топлива и провианта. Аслан, как и обещал, прислал Кам АЗ горбыля, и я полдня сортировал его и пилил бензопилой, чтобы аккуратно сложить за баней, где потом пришлось еще делать небольшой навес. Сходили с Василием на рыбалку, половили форели, он мне показал, как ее разделывать и солить. В общем, моя новая жизнь начала входить в определенное русло, и самое главное, я начал ощущать какое-то душевное равновесие и даже сделал несколько карандашных набросков «вида из окна», получилось вполне симпатично. А еще в гости заходил Михалыч, уходя уже по темноте, он очень озадачился, когда я включил «свое освещение».
– Сергей, а ведь есть у нас станция дизельная, только надо перебрать ее, проводов найти, «пасынки»-то вон торчат по дороге, можно было бы освещение восстановить да давать на пару часиков по вечерам, хоть новости какие посмотреть или послушать, да и старухи наши, может, какой концерт посмотрят.
– Можно, я только за, давай собирай команду, сядем, спланируем, задачи нарежем и займемся.
– Договорились.
В выходной заходил Василий и просил свозить его в район, к какому-то знакомому за запчастями к его «шишиге». Я согласился, все равно надо дозвониться до Мишки и попросить кое о чем. Решили в понедельник с утра выехать.
10 октября, д. Сахарная
Всю ночь был жуткий ветер, завывало и громыхало так, что я начал беспокоиться за свой хилый навес, что соорудил для дров за баней. Но к утру затихло, вышел во двор убедиться, что ничего ветром не унесло, за исключением маленького окошка на фронтоне, оно открылось и повисло на одной петле. А на чердаке-то я еще не был, собирался слазить посмотреть, да все некогда было. Поставил на плитку чайник и, пока закипает, решил слазить и отремонтировать окошко, а то еще свалится на голову, и ходи потом улыбайся всю оставшуюся жизнь. Вооружившись инструментом, жменькой гвоздей и приставив лестницу, я забрался на чердак. Вот, а печную трубу-то подмазать надо, да и некоторые листы шифера с трещинами. Ясно, и тут дел – непочатый край. Между стропилами на натянутой проволоке висят заготовленные хозяйственным Петром Иванычем веники для бани. Стопка небольшого размера стекол и заготовки какой-то столярщины – в небольшую стопку бруски с нарисованными карандашом контурами чего-то для меня непонятного. Повертел одну заготовку, вероятно, не состоявшаяся ножка стола или стула, и, укладывая ее на место, уронил. Брусок укатился в самый угол крыши и уперся в еле заметный брезентовый сверток. А это что? И подтащив к себе сверток, я уже догадывался, судя по весу и характерным силуэтам, что это и есть тот самый карабин Мосина. Развернул… это же целая эпоха, Калашникову такое и не снилось, хотя «калаш» – тоже эпоха, но другая. Взял оружие в руки, в длину метр, не больше, дерево местами подплесневело, а ствол также в некоторых местах пошел ржавым налетом, но затвор подался легко, внутри чисто, я заглянул в ствол, его будто залили очень плотным и вязким маслом каким-то. Ладно, вечером займусь, свернул все обратно – карабин, три кожаных подсумка, масленка и набор для разборки и чистки. Вот так раритет, думал я, прибивая на место петлю от окошка, почищу, помою и стрельну, аж руки чешутся. Я вообще к оружию без маниакальной привязанности, но именно этот карабин как-то разбередил душу, наверное, на генном уровне, по отцовской линии, казачьи корни как-никак. Вот и этот карабин, возможно, был оружием какого-нибудь красного кавалериста, а может, какой-нибудь вертухай ГУЛАГа, одной из некогда в превеликом множестве разбросанных по Приморью зон, охранял с ней политзаключенных. Одно слово – эпоха. Закончил с окошком и спустился вниз. Карабин сунул под топчан, «подожди, дружище, вечерком приведу тебя в порядок». Чайник уже семафорил мне вырывающимся паром из носика, все-таки газовая плитка, быстро закипел.
– Хозяин, открывай, – послышался голос Василия с улицы.
– Открыто.
– Привет, ну что, планы не изменились? Едем?