После того как эскиз окончен, я со вздохом плетусь к шкафу и натягиваю на себя беговую майку. Это еще одно обещание, которое я дала себе в своей новой жизни - заняться спортом. Вставляю наушники и несусь вниз по ступенькам.
Говорят, при беге организм выделяет большое количество эндорфинов, так называемых гормонов счастья. Мой организм, кажется, о таком не слышал, потому что, не пробежав и мили, к горлу подкатывает тошнота, ноги превращаются в дрожащее желе, и я зла на каждого, кто имеет отношение к такому изобретению, как врезающиеся в задницу леггинсы.
Через полчаса я возвращаюсь домой, дыша как престарелый астматик, и залезаю в душ. Стоя под струями горячей воды, я снова думаю о Нейте. Интересно, он уже в Лос-Анджелесе? Может, мне стоит ему написать?
С остервенением выскоблив тело мочалкой, заворачиваюсь в махровый халат и хватаю в руку телефон. Ростки навязчивой идеи посеяны и теперь обязаны взойти.
Как дела?
Слишком банально.
Ты уже прилетел?
Тоже.
В Лос Анджелесе действительно прохладнее, чем в Нью-Йорке?
Да, так лучше. Пару секунд смотрю на экран и жму отправить.
Ответ приходит секунд через тридцать.
Выясню через шесть часов. Я как раз в аэропорту.
Таращусь в экран, желая продолжить беседу, но на ум, как назло, ничего не приходит.
Печатаю дежурное «Удачного полета», повержено вздыхаю и откладываю телефон. Виртуальное общение - не мой конек.
А может это и не совсем так, потому что телефон снова пищит.
Поужинаешь со мной вечером?
Я хлопаю глазами, боясь поверить в увиденное. Ужин с ним? То есть, мы вдвоем за одним столиком на глазах у других людей? Он еще спрашивает?!
Покусываю губы от распирающего восторга и набираю:
Да, да, да, миллион раз да.
В течение нескольких секунд осознаю, насколько я жалкая, стираю и пишу скромное:
Почему бы и нет.
Отлично. Пришли мне адрес. Заеду за тобой в семь вечера.
Меня так и подмывает спросить, куда он меня поведет, чтобы решить, что надеть, но я быстро отказываюсь от этой идеи, потому что думаю, что это невежливо. Он может отвезти меня хоть в МакАвто, если это означает провести время вместе.
До встречи остается около девяти часов, а я успела перебрала весь свой гардероб в поисках одежды, которая может впечатлить Нейта. Это оказывается сложно в виду наличия в нем самых простых и немодных вещей, поэтому я решаю остановиться на узких джинсах и шелковой майке на тонких бретельках, которую у меня когда-то забыла Фелисити.
Часы растягиваются в дни или даже недели, пока я жду назначенных семи вечера. Пытаюсь смотреть фильм, но никак не могу сосредоточиться на сюжете. Решаю, что это из-за отвратительной игры актеров, и захлопываю крышку ноутбука.
Когда стрелки настенных часов, наконец, показывают без десяти семь, я едва сдерживаю себя, чтобы не выскочить на улицу. К счастью, через пару минут телефон голосом Нейта говорит мне спускаться, и я, вдев ноги в высокие голубые танкетки, перекидываю через плечо сумочку и вылетаю за дверь.
Нейт водит BMW M6. Как будто ему был необходим еще один жирный бонус в и без того переполненную копилку. Неужели он не мог забраться в какой-нибудь неуклюжий пикап? Нет, красавчику нужно было непременно выбрать утонченную спортивную тачку.
Это еще одна моя страсть, помимо рисования. Я обожаю автомобили и все, что с ними связано. В детстве, когда все девочки моего возраста наряжали кукол, я отрывала колеса у игрушечных машинок, чтобы посмотреть, как устроена подвеска изнутри. В пятнадцать я подписалась на журнал Road&Track, а в шестнадцать втайне от родителей угнала дедушкину колымагу и едва не утопила ее в пруду, пытаясь выжать из нее когда-то заявленные производителем сто двадцать миль в час. Еще я до сих пор пересматриваю старые выпуски Top Gear, потому что считаю, что это лучшее автомобильное шоу всех времен, и потому, что немного влюблена в Джереми Кларксона.
Нейт выходит из машины и целует меня в щеку.
-Прекрасно выглядишь, Тэйлор
Бог мой, он прекрасен. Я никак не могу решить, каким он мне нравится больше: с уложенными волосами и костюмах, либо же с растрепанными волосами в простой футболке и низко сидящих на его идеальной заднице джинсах.
Его дыхание щекочет мне ухо, и я мысленно матерюсь, потому что соски мгновенно твердеют под тонкой майкой. Прижимаю сумку к груди и бормочу: