Поздним вечером, когда Иласэ уже приготовила себе уютное ложе на ночь, — что-то вроде небольшой овальной ямки, выстеленной толстым слоем мягкой листвы, — ее мысли вернулись к Тартису. Она вновь подивилась самоуверенности, с какой он отправился в лес, один, на ночь глядя, не имея никакой защиты, кроме своего ножа, лишенный, как и она, доступа к магии. Что он будет делать, когда стемнеет? Что будет есть и пить? Как станет защищаться от диких животных? Может, он прекрасно разбирался в лесной жизни, а она никогда об этом не слышала? А может, он просто слишком глуп, чтобы осознать опасность, которой подвергается!
Хотя, какая ей разница, теперь самое главное — дождаться помощи.
Воздух стал прохладнее, запели сверчки, и со всех сторон до Иласэ начал доноситься шум жизни ночного леса. Но, какие бы животные не бродили за пределами защитного круга, никто не мог войти, так что девушка свернулась поуютней, чтобы лучше сохранить тепло, и уснула.
Глава 4. Где мой сын?
Дверь внешне ничем ни примечательного магазинчика распахнулась, с силой ударившись о стену, и на крыше рассержено зашипела кошка, потревоженная во время полуденного сна. С недовольным видом хвостатая красавица прошествовала к краю черепицы и прогнула шею, заглядывая вниз. Ну конечно, опять шумные двуногие. Никакого от них покоя!
Вчера двое в таких же накидках, как и у этих самочек, так истошно визжащих внизу, устроили маленькую грозу с молниями, а потом провалились в светящуюся дыру, едва не прихватив с собой и ее. А что задумали эти? Ну, уж хватит. Жить по соседству с магами, конечно, хорошо, но иногда они так надоедают…, - и кошка благоразумно предпочла отступить к другому краю крыши, откуда, после краткого размышления, перепрыгнула на соседнюю. Пушистая, дымчато-серая, она в последний раз оглянулась посмотреть на происходящее не по-звериному умными зелеными глазами, и пошла прочь — настоящая алириса, аристократка среди местных кошек, предки которой когда-то были привезены из другого мира, из ныне погибшей Алирии.
А у распахнутых дверей тем временем уже вовсю развернулось драматическое действо. Там продолжали оглушительно визжать три молоденькие девушки, только что выскочившие из магазина, все в темных плащах орденских подмастерьев. Особенно заливисто получалось у миленькой голубоглазки, на голове которой шипели и извивались тонкие оранжевые змеи.
По громкости и тембру не сильно отставала от нее кудрявая брюнеточка, с блестевшими густым белым мехом лицом и шеей. Чувствовалось, что черноволосая девушка оказалась неспособна оценить приятный цвет и нежность меха, за который она теперь судорожно дергала пальцами. Уши третьей превратились в раскидистые зеленые лопухи; кроме того, за шею девушку душило что-то лохматое и шипящее, подозрительно напоминавшее спятивший шарф.
За бесплатным спектаклем с интересом наблюдали случайные прохожие, отступив на всякий случай подальше: рассерженные магички были печально знамениты своей склонностью швырять молнии куда ни попадя. Причем правило это относилось одинаково и к Темным, и к Светлым нобилессам.
Тем временем, внутри магазина в шокированном молчании стояли два темных подмастерья, прислушиваясь к доносящимся с улицы звукам. Благородная Локуста тор Айрис Кейшар Ариада первой пришла в себя и покачала со скорбной укоризной головой:
— Как грубо, они даже не попрощались.
Шум на улице тем временем слегка поутих: похоже, до Светлых дошло, что их внешность начала возвращаться в норму, и не стоит оповещать весь город об этом унизительном происшествии.
Фамилия нобилессы Локусты, для друзей просто Локи, казалась слишком длинной для своей обладательницы, крохотной девушки едва пяти футов ростом. Возможно поэтому полным титулом ее никто и не называл. Однако необычные молочно-белые волосы и голубые, холодные как лед, глаза Локусты знала вся столица. Причем почтенные горожане с нетерпением ждали того благословенного дня, когда истекут положенные три года пребывания Темной во владениях Ордена, и она продолжит оттачивать чувство юмора на собственных подданных, как можно дальше отсюда.
Но автором сегодняшнего происшествия Локи, к ее сожалению, не была.
— Ты ведь знаешь Светлых, — лениво протянула ее подруга, по-купечески крепко сбитая Марита Сотэш, — Наверное, где-то на дереве сидит котенок, и им нужно его спасти.
— Светлые та-акие благородные, — смахивая воображаемую слезу умиления, подчеркнуто восторженным тоном произнесла Локи. Захихикали девушки одновременно.