— Она принадлежала одному из лучших грабителей в братстве, — сказала Серена.
— Что с ним случилось?
— Его повесили, — улыбнулась она ободряюще.
Мое сердце провалилось в пятки, но я постарался скрыть охватившую меня дрожь.
Оказавшись ночью в одном из самых богатых кварталов, я точно знал, какой дом следует выбрать. Тот, что принадлежит благородному идальго по имени дон Диего Тенорио, тому самому господину, который недавно оскорбил меня, окатив грязью из-под колес своей кареты. Забравшись внутрь, я решил, что все обитатели дома покоятся в объятиях Морфея. В гостиной наверху я как раз укладывал в мешок пару серебряных подсвечников, когда внезапно услышал скрип кровати и звук шагов. Я твердо знал, что одну из десяти заповедей, которым научили меня в монастыре, я не нарушу ни за что на свете. Даже несмотря на слова Серены насчет богатых, которые обворовывают бедных. Потом до моих ушей донеслись звуки драки, происходившей, судя по всему, в нижних покоях.
— Как ты смеешь спрашивать меня, куда я иду!
Мне ужасно захотелось взглянуть в лицо человеку, который кричал. Я прокрался вниз и спрятался за дверью спальни. Отсюда было видно, как мужчина схватил жену за волосы, и ее голова дернулась набок.
— Я скучаю по тебе, Диего… — успела прошептать женщина.
Он отпустил ее волосы и наотмашь ударил по лицу.
— У меня будет сотня любовниц, если я того захочу!
Через какое-то время он ушел, с шумом захлопнув за собою дверь. Не в силах пошевелиться, я долго наблюдал за женщиной, которая рыдала, закрыв лицо ладонями. Ненависть к дону Диего жгла мое сердце, и я поклялся отомстить. Вернувшись в гостиную, я взял оба его подсвечника и добавил к ним четыре серебряных кубка.
Эта ночь принесла мне славу одного из самых искусных воров, причем не только среди нашего братства, но и среди всех, кто промышлял подобным преступным ремеслом. В течение последующих двух лет я достиг подлинных высот в искусстве передвигаться бесшумно, что сослужило мне хорошую службу в будущем. В братстве меня нарекли «Сова», потому что никто и никогда не слышал, как я возвращаюсь ночью, я мог налететь и исчезнуть, как ночная птица, прежде чем кто-либо успевал заметить мое появление. Я всегда выбирал самые богатые дома, которые усиленно охранялись. Несмотря на жесткое правило, предписывающее делиться добычей с остальными членами братства, и пагубное пристрастие к азартным играм, мне все же удалось скопить немного денег.
Именно тогда в моей жизни появился маркиз, который подыскивал себе шпиона. Мануэль, судя по всему, частенько помогал ему выбирать подходящую кандидатуру. В течение двух лет я воровал для маркиза чужие письма и подслушивал важные разговоры. Мой новый хозяин был настолько осторожен, что даже его собственные шпионы не могли до конца понять смысл его коварных интриг. Однако я был не просто шпионом, но еще и вором, и потому сумел четко уяснить многое из того, о чем не догадывались другие информаторы. Некоторые из его афер вполне можно было расценить как предательство по отношению к королю. Взять хотя бы его помощь французам или поддержку, которую он оказал беглому министру иностранных дел во время событий в Эболи. Но политика меня не интересовала. Я стремился сорвать запретный плод совсем иного рода.
Вернувшись однажды ночью с его задания, я нашел маркиза сидящим в гостиной в окружении молодых людей благородного происхождения. Он называл их своим личным, правда, отнюдь не священным легионом, и возглавлял этот легион в качестве лидера вольнодумцев. Несколько проституток, одетых в языческие наряды, подносили им кубки с вином и клали прямо в рот вишенки, фиги и виноград. Я с завистью взирал на них, обуреваемый тайной мечтой присоединиться к этому братству. Но в то же время прекрасно понимал, что не имею ни права, ни звания, которые позволили бы мне войти в их круг.
Я устыдился, переведя взгляд с их костюмов, расшитых золотой и серебряной тесьмой, на собственный коричневый камзол и зеленые, до колен, панталоны. Но перед тем как тактично исчезнуть, я открыл ящик письменного стола, инкрустированного слоновой костью, и положил туда документы, которые раздобыл для маркиза. Потом запер ящик и направился к выходу.
Как раз в тот момент, когда я проходил мимо кушетки, на которой сидел маркиз, одна из проституток нечаянно столкнула со спинки кубок с красным вином. Я всегда отличался быстрой реакцией и успел на лету подхватить серебряный кубок, расплескав при этом лишь несколько капель. Обхватив ладонями драгоценный кубок, я поднес его проститутке, как будто в нем была налита кровь Господня. В этот момент в ее красивых глазах я увидел печальный взгляд сестры Терезы, и мы оба задержали в руках этот кубок на мгновение дольше, чем следовало. Увидев, что от глаз маркиза не укрылась эта сцена, я быстро направился к двери.