— Маленький брат, ты преклонялся предо мной со дня своего рождения. Никогда не забывай об этом.
Ноздри Эйдена раздулись.
— Ты не заслуживаешь трона. Ты не способен руководить нашим народом. Ты не можешь защитить даже свою собственную семью…
Феникс бросился на брата, но профессор поднял руку, воздвигая огненную стену между ними. Я отступила на шаг, все во мне замерло от ужаса.
— Думаю, на сегодня достаточно семейных драм, не так ли, мистер Пепел? — Она выгнула бровь, чтобы подчеркнуть свою мысль, затем погасила пламя. Единственными остатками была сажа на полу.
Мои руки все еще дрожали, хотя мышцы расслабились. Но я могла думать только о Фениксе. Его грудная клетка тяжело вздымалась, когда он пытался взять себя в руки. Желание подойти к нему было таким сильным, будто я чувствовала, как боль волнами исходит от него.
Я понятия не имела, что было между ним и его братом. Я и не подозревала, что у него был брат. Но это были страшные раны. Такие, от которых остаются шрамы, которые никогда не заживают. Я кое-что знала об этом.
— Пожалуйста, все займите свои места, — приказала профессор Синдерс.
Проходя мимо Феникса, я коснулась его руки. Легчайшее прикосновение кожи к коже. Легчайшее прикосновение. Просто чтобы сказать ему, что я здесь.
Его глаза встретились с моими. Их можно было описать только одним словом. Опустошенные. Боль в них лишила мои легкие воздуха. Но через секунду все прошло. Маска холода встала на место.
— Мисс Коулман, — позвала профессор.
Я очнулась от оцепенения и подошла к единственному свободному лабораторному столу. Я пыталась сосредоточиться на словах профессора, но мое внимание то и дело переключалось на Феникса, а затем на его брата. Миллион вопросов вертелся в голове.
— Хорошо, давайте попробуем. Помните, что главное — это вечный огонь внутри каждого из нас.
Это заставило меня насторожиться. Вокруг меня студенты зажгли свечи. Они практиковались в раздувании пламени, а затем в его тушении. Ни одно из них не было особенно большим, но все равно мое сердце бешено колотилось о ребра.
Вспышка света заставила меня ахнуть и повернуть голову в ту сторону. Пламя от свечи Эйдена перекинулось на его руки. Он подбрасывал его вперед-назад, как огненный шар.
Мое дыхание учащалось с каждым взмахом пламени. В голове проносился миллион вариантов «что, если». Оно могло зацепиться за чью-то одежду. За чей-то рюкзак. За случайно попавший листок бумаги.
Воспоминания бились о стены моего сознания. Дым душил меня. Тяжесть балки на мне. Боль, когда кожа горит.
— Аура. — Голос Феникса прорвался сквозь воспоминания, пытаясь завладеть мной. — Посмотри на меня.
Я моргнула, пытаясь сосредоточиться.
— Здесь только ты и я. Дыши со мной.
У меня вырвалось несколько прерывистых вздохов.
— Вот и все. Здесь с тобой ничего не случится.
Я вцепилась в край стула, твердые углы впились мне в ладони.
— Прости.
— Тебе не за что извиняться. Это может быть невыносимо для любого. Действуй так медленно, как тебе нужно.
Я медленно разжала хватку на стуле и посмотрела Фениксу в лицо. Его красота приковала меня к месту. Я увидела проблески нежности под маской жестокого воина.
— Спасибо.
— Не хочешь попробовать погасить свечу? — спросил он.
— Эй, Аура, я дам тебе прикурить, — позвал Эйден.
Прежде чем я успела осознать его слова, Эйден запустил огненный шар в мою сторону. Меня охватил ужас, когда в моей голове заплясали видения огня, смыкающегося вокруг меня. Я сидела, застыв на месте, не в силах ни черта сделать.
Феникс поймал огненный шар в воздухе и направился к брату. Он вскинул вперед руки, из них вырвалось пламя, заставив Эйдена рухнуть на пол. Пламя охватило его шею, когда Феникс навис над ним.
— Извинись. Сейчас же.
-24-
Кровь застучала у меня в ушах, когда я увидела сцену передо мной. Пламя не жгло Эйдена, но оно душило его.
— Я сказал, извинись, — прорычал Феникс.
Глаза Эйдена вспыхнули ненавистью.
— Прости, — выплюнул он.
Феникс не отпустил его.
— Думаю, этого достаточно, мистер Пепел, — сказала профессор Синдерс.
Одним быстрым движением руки огонь погас, растворившись в клубах дыма. Эйден вскочил на ноги, свирепо глядя на брата.
— Мои силы не будут долго ограничены. Помни об этом.
Я попыталась сглотнуть, но в горле так пересохло, что, казалось, оно прилипло само к себе.
— Хорошо, класс. А теперь сосредоточьтесь на своей работе, — проинструктировала профессор.