- Но и не было смертью. Ее холодные губы были на его щеке. Она вся была ледяной. - Я могу убить тебя, Светочь. Но не стану. Я не монстр. Чтобы они тебе не говорили.
- Я же говорил, что больше не Светочь. Саймон сам не знал, почему спорит с ней, особенно сейчас, но казалось важным сказать вслух, что он жив, что он человек, его сердце бьется. Особенно сейчас.
- Ты был Нежитью однажды, сказала она, возвышаясь над ним. - Это всегда будет частью тебя. Даже если ты забудешь, то они никогда.
Саймон собирался спорить, снова, когда из тени появился сияющий хлыст и обвился вокруг запястья вампирки, затем потянул так, что она тяжело упала на пол, сильно ударившись головой о цементный пол.
- Изабель? Сказал Саймон в замешательстве, когда Изабель Лайтвуд появилась перед вампиркой с сияющим клинком.
Он никогда раньше не осознавал каким преступлением перед человечеством было то, что он потерял воспоминания об Изабель в битве. Было ясно, что это естественно для нее. Изабель, стоявшая неподвижно, была прекрасна, Изабель парящая в воздухе и рассекающая холодную плоть была неземной, сверкая также ярко, как и ее золотой кнут.
"Она богиня", подумал Саймон и молча поправил себя: "Как ангел мести, ее расправа скорая и смертоносная". Еще до того, как он смог поднялся, горло вампирки было разрезано, ее глаза закатились и это был конец. Она превратилась в пыль, она исчезла.
- Всегда пожалуйста. Протянула руку Изабель. Но Саймон проигнорировал это и поднялся без ее помощи. - Зачем ты это сделала?
- Эм, потому, что она собиралась убить тебя?
- Нет, она не собиралась, сказал он холодно.
Изабель уставилась на него.
- Но ты же, на самом деле, не злишься на меня? За то, что я спасла твою задницу?
Он злился, но не осознавал этого, пока она не спросила. Злился на нее за убийство девушки вампира, за высокомерное заявление, что его задницу нужно спасать и то, что это было правдой, за то, что пряталась в тени и ждала, чтобы спасти его, даже за то, что ему стало, до боли, очевидно, что между ними ничего не может быть. Злился за то, что она была невероятно сексуальной, богиней с волосами цвета воронова крыла и, по-видимому, вопреки всему влюбленной в него, а он, по-видимому, собирался порвать с ней, снова.
- Она не хотела причинить мне вреда. Просто хотела уйти.
- И что? Мне следовало отпустить ее? Это то, что ты собирался сделать? В мире есть еще много людей, кроме тебя, Саймон. Она убила детей. Разорвала им глотки.
У него не было ответа. Он не знал, что чувствовать или думать. Вампирка была убийцей. В прямом смысле "холоднокровной убийцей". Но когда она обнимала его, он почувствовал некое родство с ней, как шепот из уголка сознания, который говорил, что они оба потерянные дети. Он не был у верен в том, что в жизни Изабель было место кому-то потерянному.
- Саймон? Изабель была как плотно сжатая пружина. Он видел, каких усилий ей стоит говорить спокойно и без всякого выражения на лице. И откуда мне это знать? Подумал Саймон. Смотреть на нее было двояким чувством: с одной стороны - чужая ему Изабель, которую он едва знал; с другой - Изабель, та девушка, которую тот лучший Саймон любил так сильно, что мог пожертвовать всем ради нее. Какая-то часть его, под воспоминаниями, за гранью понимания, отчаянно жаждала сократить расстояние между ними, заключить ее в объятия, откинуть ее шелковые волосы за спину, раствориться в ее бездонных глазах, ее губах, ее яростной, защищающей, непреодолимой любви.
- Ты не можешь продолжать делать это! Кричал он, не уверенный в том - кричал он на нее или на себя. - Это больше не твоя забота, выбирать за меня, что я должен делать или как жить. Сколько еще раз я должен повторить, чтобы ты поняла? Я не он. Я никогда не стану им, Изабель. Он был твоим, я понимаю. Но я нет. Я знаю, что вы, Сумеречные охотники, все привыкли делать по-своему - вы устанавливаете правила, знаете, что лучше для всех нас. Но не в этот раз, ладно? Не со мной.
С нарочитым спокойствием Изабель обернула свой кнут вокруг запястья.
- Саймон, мне кажется ты путаешь меня с кем-то кому не все равно.
Не эмоции в ее голосе заставили сердце Саймона расколоться на двое, а полное их отсутствие. В ее словах не было ничего: ни боли, ни сдерживаемой злости, только пустота. Пустота и холод.
-Изабель...
-Я здесь не ради тебя Саймон. Это моя работа. Я думала ты хочешь чтобы это стало и твоей работой тоже. Но так, как ты все еще не определился, я бы посоветовала тебе пересмотреть некоторые вещи. Например, то как ты разговариваешь со своим начальством.
-С моим... начальством?
- И на заметку, ну раз уж ты заговорил об этом, ты прав Саймон. Я совершенно не знаю эту новую версию тебя. И знаешь что? Даже не хочу ее знать. Она прошла мимо Саймона, ее плечо коснулось его плеча на долю секунды, а потом она выскользнула из здания в темноту ночи.
Саймон смотрел ей вслед задаваясь вопросом, должен ли он последовать за ней? Но он не мог заставить себя сдвинуться с места. Послышался звук хлопнувшей двери, Джон Картрайт обалдело заморгал глазами и с легкостью принял вертикальное положение.
-Мы ее прикончили? спросил он Саймона, заметив небольшую кучку пепла, оставшуюся от девушки-вампира.
-Ага, сказал он устало.- Как видишь.
-Ну конечно, так и есть, кровосос.
Джон поднял руку в "хеви метал" жесте.
- Не шутите с быком Картрайт, а то наткнетесь на его рога.
* * *
- Я не говорю что она не нарушила закон. Начал объяснять Саймон, казалось, уже в сотый раз. - Я только говорю, что даже если она и нарушила, то почему нам обязательно ее убивать? В смысле, что на счет, не знаю, тюрьмы может?
К тому времени, как они вернулись через портал в Академию, обед уже давно закончился. Но в награду за их труды, декан Пенхаллоу открыла столовую и кухню для 20 вернувшихся студентов. Они расселись за несколькими длинными столами с жадностью набросившись на подсохшие блинчики с овощами и замечательно безвкусную шаурму.
Академия вернулась к своей традиционной политике использовать многонациональную кухню, но, к сожалению, вся эта еда готовилась одним поваром, и Саймон подозревал, что тот был колдуном, потому, что практически все, что они ели на вкус напоминало собачьи консервы.
- Потому, что это наша задача, сказал Джон. - Вампир или любая Нежить нарушают Завет, кто-то должен убить их. Разве ты не обращал внимание?
- Так почему нет тюрьмы для Нежити? сказал Саймон. - Почему не существует суда для них?
- Это работает по другому, Саймон, сказала Джули. Он подумал, что она должна быть дружелюбнее после их беседы в коридоре прошлой ночью, но уж если она злилась, лилась кровь. - Это не твой глупый закон примитивных. Это Закон. Переданный нам самим Ангелом. Выше чем что-либо.
Джон кивнул с гордостью.
- Закон суров, но это закон.
- Даже если это не правильно? спросил Саймон.
- Как это может быть не правильно, если это Закон. Одно исключает другое.
Рыбак рыбака видит издалека, подумал он по-детски, но удержался от того, чтобы озвучить это. В любом случае, Джон был просто кретином.
- Вы хоть понимаете, что говорите так, будто состоите в какой-то секте, жаловался Саймон. Он коснулся звезды, что все еще висела на его шее. Его семья никогда не была особенно религиозной, но его отец всегда любил объяснять ему вопросы о добре и зле с точки зрения евреев. - Всегда остается пространство для маневра, говорил он Саймону, - совсем не много для того, чтобы самому во всем разобраться. Он учил Саймона ставить вопросы, бросать вызов власть имущим, разобраться в правилах прежде чем следовать им. -У евреев есть благородная привычка спорить, любил говорить его отец, - даже если приходится спорить с самим Богом.