— Не вскружил, — запротестовала Грейс.
— Конечно, да. Любая девушка не устояла бы. Он очень красив. Вот только глаза подвели.
— Кто я такая, — сказала Грейс, сопротивляясь желанию сказать, что нет ничего неправильного в зеленых глазах, — чтобы возражать. Это был самый утомительный день. И ночь, — добавила она, немного подумав.
Вдова пожала плечами.
— Остроумие моего сына было легендарно, — сказала она, направляя беседу туда, куда желала. — Вы и не подумали бы, что оно обидно, просто потому, что он был слишком умен. Это был блестящий человек, который мог оскорбить так, что оскорбленный даже не понимал этого.
Грейс подумала, что это довольно грустно.
— Тогда какова цель?
— Цель? — Вдова быстро мигнула несколько раз. — Чего?
— Оскорбления кого–либо. — Грейс снова переместила веер, затем потрясла освободившейся рукой, ее пальцы были сжаты зажимом ручки веера. — Или точнее сказать, — поправилась она, так как была совершенно уверена, что вдова могла найти много серьезных оснований оскорбить любого, — оскорбления кого–либо с намерением, чтобы этого не заметили?
Вдова все еще не смотрела на нее, но Грейс видела, что она закатила глаза.
— Это — источник гордости, мисс Эверсли. Я и не ожидала, что Вы поймете.
— Нет, — мягко сказала Грейс. — Я не догадалась бы.
— Вы не знаете, что это значит, — выделиться в чем–то. — Вдова сморщила губы и слегка покрутила шеей из стороны в сторону. — Вы не можете знать.
Герцогиня также могла оскорбить любого, за исключением того, что она, казалось, совершенно не осознавала того, что делала это постоянно.
В этом была некая ирония. Должна была быть.
— Мы живем в интересные времена, мисс Эверсли, — прокомментировала вдова.
Грейс тихо кивнула, повернув свою голову в сторону так, чтобы вдова, даже если ей вздумается обернуться, не увидела слезы в ее глазах. Ее родители испытывали недостаток в средствах, чтобы путешествовать, но их сердца всегда странствовали, и дом семьи Эверсли был переполнен картами и книгами о далеких землях. Это было как вчера, Грейс вспомнила, как они все сидели перед камином, поглощенные чтением, и ее отец что–то нашел в своей книге и воскликнул: «Разве это не изумительно? В Китае, если Вы желаете оскорбить кого–то, Вы говорите «Да случится Вам жить в интересные времена».
Грейс не понимала, чем вызваны слезы в ее глазах, горем или радостью.
— Достаточно, мисс Эверсли, — внезапно сказала вдова. – Мне уже не жарко.
Грейс закрыла веер, затем решила положить его на стол у окна, таким образом, у нее будет причина пересечь комнату. В воздухе разлился легкий сумрак, поэтому дорога внизу все еще хорошо просматривалась. Она не была уверена в причине, по которой ей так не терпелось вновь увидеть этих двух мужчин, возможно, как доказательство, что за это время они не убили друг друга. Несмотря на защиту чувства чести Томаса, ей не понравилось выражение, которое она увидела в его глазах. Она, конечно, никогда не слышала, чтобы он на кого–то нападал. Но он выглядел настолько диким, когда бросился на мистера Одли. Если бы мистер Одли сам не был таким умелым борцом, она была совершенно уверена, что Томас нанес бы ему серьезные увечья.
— Вы думаете, пойдет дождь, мисс Эверсли?
Грейс повернулась.
— Нет.
— Поднимается ветер.
— Да. — Грейс ждала, когда вдова обратит свое внимание на какой–нибудь пустяк на столе рядом с нею, а затем вернулась к окну. И конечно же через мгновение услышала:
— Я надеюсь, что идет дождь.
Она задержалась еще чуть–чуть. Затем повернулась.
— Прошу прощения?
— Я надеюсь, что идет дождь. — Снова сказала герцогиня, настолько равнодушно, словно это обычное дело желать, чтобы шел дождь, в то время как два джентльмена ехали верхом.
— Они промокнут, — сказала Грейс.
— Они будут вынуждены оценить друг друга. Что должны будут сделать рано или поздно. Кроме того, мой Джон, когда выезжал верхом, никогда не брал в голову, идет ли дождь. Фактически, он скорее наслаждался им.
— Это не означает, что мистер…
— Кэвендиш, — вставила вдова.
Грейс сглотнула. Это помогло ей сохранить терпение.
— Независимо от того, как он хочет, чтобы его называли, я думаю, что мы не можем предположить, что он любит ездить под дождем только потому, что так любил делать его отец. Большинство людей этого не делают.
Казалось, что вдова не желает понимать этого. Но она все же сделала допущение:
— Правда, я ничего не знаю о его матери. Она может быть ответственной за любое число несоответствий.