— Обещай мне, — обхватив его лицо руками, быстро произнесла Грейс. — Пожалуйста. Обещай мне, что ребенка не будет.
Его глаза на миг прикрылись, потом вспыхнули, и, наконец, он произнес:
— Обещаю тебе, что я попытаюсь.
— Ты попытаешься? — эхом отозвалась Грейс. Конечно же, он не станет ей лгать. Он не будет пренебрегать ее просьбой, а позже — притворяться, что пытался.
— Я сделаю то, что мне известно, как делать. Но это не всегда надежно.
Грейс ослабила хватку и выразила свое согласие, проведя кончиками пальцев по его щекам.
— Спасибо, — прошептала она, наклоняясь для поцелуя.
— Но я обещаю тебе и то, — сказал, заключая ее в свои объятия, Джек, — что у тебя будет наш ребенок. Я женюсь на тебе. Неважно, кто я, или как меня зовут, — я все равно женюсь на тебе.
Но у нее больше не было желания спорить с ним. Не теперь, когда Джек нес ее к кровати. Он положил девушку на покрывало и отстранился, быстро расстегивая верхние пуговицы на своей рубашке, для того чтобы можно было стянуть ее через голову.
Затем он вернулся и прилег рядом, наполовину накрыв ее своим телом, и начал целовать так, словно от этого зависела вся его жизнь.
— Боже мой, — проворчал Джек, — эта рубашка – уродлива! — И Грейс не могла не захихикать, пока его пальцы пытались справиться с пуговицами на рубашке. Он издал разочарованный рык, когда они не подчинились, и затем захватил ворот ее ночной рубашки с двух сторон, явно намереваясь дернуть и позволить пуговицам разлететься по комнате.
— Нет, Джек, ты не можешь! – произнося это, Грейс почти смеялась; она не знала, почему это оказалось настолько забавным, ведь потеря девственности — серьезное, изменяющее жизнь женщины событие. Но в девушке было столько радости, что она просто пузырилась внутри нее. Ее трудно было сдержать. Особенно когда Джек так старательно пытался решить такую простую задачу, и был так расстроен своей неудачей.
— Ты уверена? — Его лицо казалось почти смешным в своем разочаровании. — Поскольку я вполне уверен, что уничтожив эту вещь, окажу услугу всему человечеству.
Грейс старалась не смеяться.
— Это — моя единственная ночная рубашка.
Казалось, это очень заинтересовало Джека.
— Так ты говоришь, что если я порву ее, то тебе придется спать голой в течение всей нашей поездки?
Она быстро отодвинула его руку от своего ворота.
— Нет, — предупредила Грейс.
— Но это так заманчиво.
— Джек…
Он отпрянул от нее, пристально глядя на нее со смесью голода и веселья, от чего она вся затрепетала.
— Очень хорошо, — сказал Джек — Сделай это сама.
Грейс так и собиралась, но теперь, когда он так пристально наблюдал за нею полными желания глазами из–под отяжелевших век — она словно приросла к месту. Разве у нее хватит дерзости, чтобы раздеться перед ним? Освободить свое тело от одежды — и сделать это самой. Грейс поняла, что существует большая разница между тем, чтобы снять одежду самой или позволить, чтобы тебя соблазнили.
Медленно, дрожащими пальцами, она коснулась верхней пуговки своей длинной ночной рубашки. Грейс не могла ее видеть: пуговка была слишком высоко, почти у ее подбородка. Но ее пальцы знали, что делать, знали, где располагались пуговки, и, почти не размышляя, она расстегнула одну.
Джек втянул в себя воздух.
— Следующую.
Она повиновалась.
— Следующую.
И еще. И еще, пока она не достигла той, что находилась между ее грудями. Он протянул к ней свои большие руки и медленно развел в стороны ее расстегнутую рубашку. Не так уж много это открыло его взору, так как было расстегнуто еще слишком мало пуговок. Но Грейс почувствовала прохладный воздух на своей коже, ощутила его мягкое щекочущее дыхание, когда Джек наклонился, чтобы запечатлеть один легкий поцелуй на ее груди.
— Ты прекрасна, — прошептал он. И когда его пальцы вновь оказались на застегнутых пуговках ее ночной рубашки, он справился с ними без особого труда. Взяв ее руку, он нежно потянул за нее, побуждая Грейс сесть. Она села, закрыв глаза, и ее ночная рубашка соскользнула вниз.
В темноте ее ощущения обострились, и ткань — простой, прочный хлопок, пробудила в ней дрожь, скользнув по ее коже.
А, возможно, все это происходило потому, что Грейс знала — он смотрит на нее.
Были ли похожи ее ощущения на чувства той женщины? На той картине? Должно быть, у той женщины имелся некоторый опыт ко времени, когда она позировала господину Буше, но ведь и у нее когда–то все было в первый раз. Закрывала ли она глаза, почувствовав мужской взгляд на своем обнаженном теле?