Я спрашиваю его, знает ли он о Сьюдад-Бланка. Он отвечает: „Да“. Я говорю, что мой муж двадцать лет назад пытался найти этот город. Он отвечает: „Это интересно, не оставляйте попыток“. Я сообщаю, что мой муж там бывал[30]. „Ваш муж может отправиться туда еще раз?“ – „Вот для этого нам и нужно ваше разрешение“».
Лобо посмотрел на нее и наконец ответил: «Ну хорошо, вы попали сюда и добрались до меня – один Господь знает как. Я знаю об этом городе, но не слышал, чтобы в нем кто-то бывал. Я вам верю и хочу, чтобы вы поверили мне. Я познакомлю вас с членом моего кабинета, который будет говорить от моего имени. Он сможет выдать вам разрешения и все необходимое для этого. Его зовут Африко Мадрид».
Мейбл пошла туда, где стояли члены кабинета, и нашла Африко. «Я начинаю рассказывать о проекте. Он говорит: „О, это интересно. Если президент сказал, что мы это сделаем, значит сделаем. Я выдам все необходимые документы“».
Они обменялись адресами электронной почты.
Выходя из церкви, Мейбл увидела, что президент садится в машину, бросилась к нему и попросила разрешения сделать с ним селфи на мобильник. Он согласился и попросил у нее телефон, сказав, что хочет поговорить с ее мужем. Мейбл дала телефон, и президент позвонил Брюсу Хейнике в Соединенные Штаты.
«Сижу я в Сент-Луисе, и тут раздается звонок, – рассказывал мне Хейнике. – Звонит президент Гондураса. Он спрашивает меня: „Вы и вправду знаете, где этот город?“ Я отвечаю: „Да, сэр“. Тогда он говорит: „Я хочу, чтобы вы сделали это. Это будет полезно для страны“».
Президент отключился, вернул телефон и спросил у Мейбл: «Теперь я могу ехать?»
«Да, Пепе, – сказала она, – можете».
Впоследствии Мейбл вспоминала: «Он припустил так, словно боялся, что я брошусь следом и попрошу что-нибудь еще!»
Элкинс был поражен, хотя и отнесся скептически к этой странной истории. Как раз в это время он читал статью о лидаре. Но когда он связался с Брюсом и новым гондурасским правительством, выяснилось, что все это правда. Президент Лобо выражал энтузиазм в связи с проектом: он считал, что открытие принесет выгоду стране и поможет ему укрепить свою неустойчивую популярность.
Заручившись благословением президента и его заверением, что все разрешения будут выданы, Элкинс прилетел в Хьюстон, намереваясь встретиться с сотрудниками Национального центра воздушного лазерного картографирования (NCALM), который проводил картографические работы в Караколе, и попытаться убедить их принять участие в реализации его плана. NCALM – совместный проект Университета Хьюстона и Университета Калифорнии, и его задачи ограничиваются научными исследованиями, а не поисками потерянных городов, которых, возможно, не существует. Уильям Картер – ведущий исследователь и старший научный сотрудник NCALM и один из создателей лидара. Будучи магистрантом, Картер участвовал в проекте «Аполлон» и помогал создавать и налаживать одну из первых лунных лазерных измерительных станций, которая позволила измерить расстояние от Земли до ее спутника с точностью до нескольких сантиметров.
Элкинс потратил целый день, пытаясь убедить Картера, Рамеша Шресту, директора NCALM, и их сотрудников принять участие в поисках потерянного города. Предложение было довольно экстравагантным: прежде NCALM не занимался ничем подобным. В Караколе они составляли карту известного всему миру объекта с гарантированными результатами; проект Элкинса был связан с высоким риском и мог обернуться бессмысленной тратой времени и научным конфузом. Лидар никогда прежде не использовался как инструмент археологической разведки, то есть для поисков объекта, в существовании которого нет уверенности.
«Мы ведь даже не знаем, есть ли там что-то, – сказал Шреста. – Вопрос звучит так: можем ли мы вообще найти там что-нибудь?»
Но на Картера произвел впечатление тот факт, что Элкинс прежде уже привлекал НАСА к сотрудничеству в поисках города. Он посмотрел изображения У1, полученные Роном Бломом, и решил, что есть достаточно оснований для поисков.
Проект был рискованный во многих отношениях. Шреста вспоминал споры между ними. «Такого прежде никто еще не делал. У нас был шанс совершить открытие и произвести переворот в археологии. Я без обиняков возразил Стиву: „Слушайте, это экспериментальный проект. Мы сделаем все, что в наших силах. Мы не можем гарантировать результатов, и, если поиски окажутся тщетными, нас не нужно ни в чем обвинять!“» Однако и Шресту, и Картера привлекала идея проведения картографических работ на местности, поросшей самыми густыми в мире дождевыми лесами. Если лидар будет работать в Москитии, он сможет работать где угодно. Это станет решающим испытанием для технологии.
30
Это, конечно, преувеличение. Слушая впоследствии другие истории Брюса, я понял, что едва ли не все крупные руины в Москитии он называл Белым городом.