Первым делом я провожу ежедневный ритуал, повторяя про себя, чтобы ничего не забыто, и что я все еще я: «Меня зовут Ребекка Вай, мне почти 15 лет, мою маму звали Аэри, а отца Дэнни. Он бил ее синим кухонным полотенцем раза по два в неделю. Моего старшего брата звали Стиви, он насиловал меня каждую пятницу, когда приходил после гуляний с друзьями. Я все помню. Я никого не забыла».
Я усаживаюсь удобнее на еловых ветках, и замечаю, что Алекс сидит с моей бутылкой воды, которую мы вчера опустошили еще днем. Она полная.
-Хочешь? - он протягивает ее мне.
-Где ты нашел воду? -удивляюсь я, жадно выхватывая бутылку и проглатываю добрую треть. Вода восхитительна, она обдает льдом мое горло, отчего вся грудная клетка раскрывается, и хочется дышать-дышать, как никогда не дышалось.
-Бродил вокруг в поисках еды и нашел ручей с ключевой водой.
-Мы сможем потом еще набрать? - спрашиваю я, понимая, что могла за секунду опустошить остатки последней воды.
-Да, можешь пить.
Вот так. Спасла его я, а шефство взял он.
-А еду?
-Что?
-Еду нашел?
-Коренья, моя бабушка в деревне заваривала такие для настоя. В любом случае, они не ядовиты, - он разворачивают руку. На его ладони гнездятся три скрюченных корня.
Я беру корень и нюхаю: тонкие запахи снега и земли освежают меня.
-Приятно пахнет.
-Выбора у нас все равно особо нет, чем питаться.
Алекс пожимает плечами и принимается жевать один корень. Я только сейчас замечаю, какое у него осунувшееся лицо, как расползлись темные круги под глазами. Волосы как крыло ворона, а плечи широки и упруги. Из-за такой спины и язык не страшно врагу показывать.
Он активно работает челюстями, видать, давно не ел. Корень вкуснее, чем я ожидала, я с жадностью поглотила один и уставилась на Алекса. Он разделил третий корень пополам моим топором и отдал мне часть.
Мне становится стыдно, что я вчера размышляла о походе без него в целях экономии припасов, он не экономит. Да, три корня и растягивать-то сложно, но его желание поделиться последним куском больно бьет по моему самолюбию.
-У меня еще есть печенье, - крякаю я.
Минуту мне кажется, что он смотрит на меня укоризненно, почему раньше не предложила, но я поспешно, опустив глаза, раскрываю рюкзак и достаю хрустящую упаковку. Когда на пороге дома, где жили родители, началось мое путешествие, я взяла за правило есть только тогда, когда желудок вот-вот начнет переваривать сам себя. Если же буквально не умираешь с голоду - нечего тратить еду.
-Крекеры. Это все, что есть, - оправдываюсь я.
-Хорошо, - он берет упаковку и аккуратно открывает ее. - Даже срок годности не истек.
-Украла в одном из пустующих домов.
Это звучит так нормально, так обыденно, словно я к соседке за газетой сходила. К сожалению, новый мир приучил нас к новым правилам. А-2 не только пожрала почти все население планеты, она еще активно уничтожает последние признаки человечности у нас внутри.
Отдав мне ровно половину, он аппетитно хрустит печеньем, запивая все это ключевой водой. Лицо его становится мягче и светлее, и я уже не чувствую себя, как последняя зараза.
-Ребекка.
Он поднимает на меня удивленные глаза.
-Меня зовут Ребекка.
-Хорошо, а я Алекс, - он улыбается.
- Да, ты говорил.
-Что ты делала на той заправке?
-В первый раз или во второй?
Его вопрос звучит у меня в голове, как хор в пустой комнате, вызывая эхо множества ответов. Я проходила мимо. Я выживала в этом долбанном мире. Я искала живых людей. Я пыталась не загнуться от голода.
Любой выбирай, не промахнешься.
Мое молчание сбивает его улыбку.
-Ты никого не искала, верно? Ты одна? Ты вернулась, чтобы спасти меня?
Пока он мне этого не сказал, я даже не задумывалась над смыслом «Я одна». Как понять я одна? У меня нет родителей, брат пропал, я не знаю, выжил он или нет. Друзья все давно осыпались пеплом погребального костра мне на голову. Мне некого ждать, некого искать, не ради кого выживать. Только ради себя, если в этом есть хоть какой-то смысл.
-Уже не одна, я тебя спасла, забыл? - спрашиваю я, стараясь, чтобы мои глаза не выдали меня с потрохами. -Я направляюсь в Город. А ты что там делал?
Я вдруг понимаю, что понятия не имею, как далеко я от Города, в какую сторону мы пошли после автозаправки и куда теперь вообще бежать.
-Страдал от людской жестокости, - отвечает он, уставившись в морозное небо. Оно кристально чистое и непомерно холодное.
Я доела свою порцию крекеров, желудок потребовал еще.
-Это как?
-Вот так. Не все такие добрые, как ты.
С этими словами он встал и пошел в лес. Я не такая уж и добрая, первый раз я его все-таки бросила. Я могу оправдать эту трусость тем, что он пытался застрелить меня.