Ох, он надеялся, что мысли об Узуе не придут ему в голову сегодня. Это не повысило его падающее с каждой секундой настроение.
В последнее время Зеницу кажется, что он слишком уж часто вспоминает Узуя. Тогда, два месяца назад, в Поместье, после того, как травмированный Столп пришел к нему и выразил признательность за участие в битве, Зеницу совершил немыслимое. Он заплакал перед мужчиной, искренне сожалея о его серьезных травмах, и ему хватило наглости отвергнуть похвалу Узуя. Даже сейчас лицо Зеницу на мгновение вспыхнуло. «Как же было неловко», — простонал он.
Каждый раз, когда он вспоминал их разговор, все тело Зеницу разгоралось от унижения. Он хлопнул себя по щекам, в надежде, что смущающий румянец исчезнет, но он все еще чувствовал обжигающий жар под ладонями.
Ну что за идиот упустит шанс получить благодарность Столпа?! В свою защиту он может сказать, что принял в тот день много лекарств, и их побочный эффект заключался в чрезмерной эмоциональности. По крайней мере, он сам в это верит.
Изначально Зеницу не выносил Узуя, но теперь он не мог определенно сказать, что к нему испытывает. В разгар битвы, в тот самый момент, когда сердцебиение Столпа угасло, почему он чувствовал себя настолько подавленным, что не мог вздохнуть? Почему эти несколько минут мнимой смерти Узуя так сильно повлияли на него?
Покачав головой, Зеницу сложил письма и убрал в карман формы. Какая теперь разница? Он все-таки надеется никогда больше не встретить Столпа Звука. Узуй в любом случае ушел в отставку, так что шансы довольно высоки. Он чуть приободрился от этой мысли, а затем спросил Чунтаро, возможно птичка пролетала какие-нибудь деревни поблизости? Горячий ужин и крепкий ночной сон, несомненно, поднимут его дух. Он все еще обижался на своих друзей, но надеялся скоро справиться и с этим. Воробей отчаянно замахал крыльями в воздухе, призывая следовать за ним.
Когда Чунтаро повел его в противоположном от Поместья бабочек направлении, Зеницу бросил взгляд на большое облако, чернеющее над горизонтом. Оно угрожающе нависало над вершинами ближайших гор и холмов. Ему показалось, что его уши уловили тихий раскат грома, но чем ближе они с воробьем подходили к холмам, тем четче он слышал иной звук. Слишком знакомый тон, от которого сердце начало бешено колотиться, несмотря на яростное сопротивление мозга. Его разум рисовал ему сотни маленьких красных стрелок, умоляющих повернуть обратно. Надвигающийся шторм, отчетливый звук, принадлежащий пугающему его человеку, и, что самое важное, страх перед неизвестным — это все были сигналы, побуждающие Зеницу бежать как можно дальше от этого места, но он их проигнорировал.
«Я буду в порядке», — заверил он сам себя, сжимая кулаки. Нет, брось эту глупую затею и доберись до деревни. Не иди на звук. Делай то, что планировал. Не ходи туда…
***
КАК ОН МОГ ЭТО ДОПУСТИТЬ?
Идиот, вот же идиот, он совсем потерял рассудок! Какой глупый поступок, о чем он думал?
Все, что он помнит, это лишь леденящий душу ужас, а затем в одну секунду все изменилось — он падал в кромешной тьме, его тело охватывала боль, но внезапно чувства отключились и наступила темнота. Следующее воспоминание — единственный бордовый глаз, который смотрит на него с беспокойством, и сильное крепкое тело, на котором он практически лежит. Тот звук, который заманил его сюда, был сильным, почти оглушающим. Он думал, что видит какую-то дикую галлюцинацию, пока не услышал неуверенное: «Привет».
Нет, все происходило на самом деле. И Зеницу попытался сбежать.
***
Его сон был в теплых тонах. Все было размытым, нечетким. Разнообразные оттенки ярких цветов двигались и смешивались повсюду вокруг него, как маленькие вихри. Порой они вспыхивали золотыми искрами, обжигающими сетчатку глаза, а затем просто распадались.
Какой странный сон.
Он не понимал, что происходит, но это буйство красок его не пугало. Перед ним появился очередной размытый вихрь, состоящий из черно-зеленых цветов. Зеницу напрягся, сфокусировав зрение, и смог разглядеть мальчика в клетчатом хаори с взъерошенными темными волосами. Он звучал не так, как обычно, но в этом мире все было настолько смазанным и расплывчатым, что Зеницу решил не обращать внимание. Он с радостью протянул руки и заключил туманную фигуру в объятия.
Это был совсем не звук Танджиро. Он был чужим. Но Зеницу это не волновало, потому что в этом звуке он слышал ноты любви. Ему было слишком хорошо таять в тёплых объятиях Танджиро, наслаждаясь этим волшебным звуком, который нежным перезвоном ласкал слух Зеницу и убеждал его, что он тоже может быть любим. Самый прекрасный сон в его жизни. Зеницу жаждал спать вечно и никогда больше не видеть свет печальной реальности.
Он был в раю, пока его грубо не разбудили.
***
«Только не нервничай, но… ты влюблен в Танджиро?»
Выплюнув чай от шока и проигнорировав крик Узуя, Зеницу пытается сообразить, чем же он мог выдать себя. Что это было? Может этот всеслышащий монстр заметил, как изменилось биение его сердца, когда он упомянул имя Танджиро?
Мысли Зеницу возвращаются к тому, о чем Узуй говорил несколько минут назад. Кажется он рассказывал, что Зеницу видел какой-то сон. Нет, не так, он упоминал, что Зеницу говорил во сне. Кровь отливает от лица мальчика.
«Ты подслушивал меня?! — кричит он, — Это же вторжение в мою личную жизнь, понимаешь? Невежливо и грубо! Зачем ты вообще был тут? Ты не можешь так нагло вторгаться в комнату, когда я сплю!» Его пальцы поднимаются к взлохмаченным волосам и тревожно впиваются в них.
«Как же стыдно», — думает Зеницу.
За свою довольно короткую жизнь он часто попадал в разные унизительные ситуации, но настолько плохо ему еще не было. Это была вишенка на торте его дерьмовой жизни. Он не мог поверить, что Узуй подслушал, как он звал Танджиро во сне! Он несколько месяцев боролся сам с собой, пытался забыть, пережить свою безответную любовь, молился, чтобы никто и никогда не узнал, насколько ему дорог Танджиро, а теперь этот ублюдок разрушил все в один миг.
Тенген кривится и резко зажимает рот мальчика рукой. «Перестань голосить! Это было просто предположение!»
Чувство стыда Зеницу превращается в гнев, и ему даже хватает смелости и сил оторвать от себя руку Узуя.
Он злобно тычет мужчину пальцем в грудь. «Не ври мне! Что я говорил? Я признавался ему в любви? Или нес еще что-нибудь такое же идиотское? Отвечай же!»
«Скорее и то, и другое — ОЙ! Не бей меня, засранец!» — Узуй перехватывает запястье руки Зеницу, которой он пытается наносить ему удары в грудь. Парень принимается яростно вертеться в надежде освободиться. «Я всего лишь сложил два и два. Это же так очевидно, что ты в него влюблен! Только слепой дурак этого не увидел бы!»
«Мне все равно, — наконец-то выдергивает руку Зеницу, — Забудь то, что слышал, он меня совершенно не привлекает».
Узуй грустно улыбается.
«Маленький обманщик. Ты же знаешь, я могу слышать ложь в дыхании человека. Признайся. Ты. Очень. Влюблен. В. Танджиро», — с ухмылкой произносит Тенген, намеренно делая паузу после каждого слова, словно вколачивая по гвоздю в гроб самоуверенности паникующего мальчика.
Зеницу был загнан в угол. Так странно слышать это из чужих уст. Он столько месяцев учился игнорировать свои чувства, и сейчас ему кажется, что его внутренняя боль вернулась, увеличившись десятикратно. Зачем Узуй так добивается его признания? Что за извращенное удовольствие он получает, унижая его?
Несмотря на внезапное отчаяние, Зеницу еще может различить звук Тенгена, и сейчас каждый его вздох наполнен гулом горечи и злости. Не похоже, чтобы этот разговор был приятен мужчине.
«Конечно, теперь ты ему отвратителен. Слабый, жалкий, никому не нужный трус», — так истолковал эту смесь эмоций Зеницу.
Внезапно его размышления прерывает голос Узуя.
«Но что-то случилось между вами, правда? Вы поссорились? Погоди, точно нет, он же был еще без сознания, когда ты покинул поместье».