Мужчина тяжело вздыхает. Это должно было случиться рано или поздно.
Тело Зеницу соскальзывает по стене, пока он не садится на землю, поджав ноги под себя.
«Как же больно — ой, ой, ой!» — теперь парень уже не сдерживает свои эмоции.
Тенген не спеша встает и подходит к нему. Он приседает на корточки, чтобы осмотреть лодыжку. Черт, история повторяется. Он так же сидел перед раненым Зеницу в лесу несколько дней назад.
«Ты в порядке?»
«А что, похоже?» — Зеницу успевает огрызнуться, прежде чем все его тело сжимается от новой волны боли. Он стонет в рукав своей юкаты, на краях его красивых глаз выступают капли слез.
«Перестань вертеться. Будет только хуже».
«Как я могу не двигаться? Боль невыносимая!»
Тенген пользуется возможностью помочь парню, пока Зеницу отвлекается на жалобы. Для начала нужно удобнее усадить его, чтобы снизить давление на больную ногу. Он хватает запястье блондина, не обращая внимания на то, как тот пытался забрать его назад, и заводит руку ему за спину.
«Перестань орать! Положи обе ладони на землю позади себя, а затем перенеси на них вес и аккуратно вытяни ноги перед собой».
«Я не могу! Я не могу! Слишком больно!» — причитает Зеницу. Его глаза покраснели и опухли от слез, а с носа свисает непривлекательная капля.
Тенген вспоминает, как буквально несколько минут назад размышлял о том, насколько Зеницу красив.
«Отлично выглядишь», — с сарказмом замечает Узуй. Зеницу злобно скалится в ответ.
«Плевать мне на твое мнение, а твой план неосуществим! Если я сделаю так, как ты сказал, моя юката задерется вверх!»
«Хочешь, могу тебя от нее избавить? Заодно тебе станет немного прохладнее» — насмехается Тенген, но на самом деле мысль об этом вызывает у него мурашки. «Или я могу оставить тебя здесь и ты попытаешься сам доползти до своей комнаты, умерев от боли, но сохранив целомудрие».
Это заставляет Зеницу замолчать, и он яростно качает головой в знак согласия.
«Хорошо, тогда делай, как я говорю, чтобы я мог помочь тебе добраться до твоей комнаты. Сначала руки».
Зеницу неохотно опирается руками в землю за своей спиной.
«Подними обе ноги и осторожно выведи их вперед. Используй мышцы живота, это поможет».
Парень выполняет указания мучительно медленно, его лицо морщится от боли, но он справляется.
Тенген бессознательно протягивает ладонь и погружает пальцы в золотистые волосы, удивив даже себя самого, но уже слишком поздно, чтобы убрать руку, не выглядя глупо. Он гладил Зеницу по голове дважды. У него что, совсем нет силы воли?
«Хорошо. Сильно болит?»
Зеницу, кажется, не замечает ласкового жеста Узуя, его лицо все еще напряжено от боли.
«Да!»
Тенген пытается снять носок с ноги парня, чтобы увидеть, насколько все плохо. Однако он едва успевает коснуться ступни Зеницу, как маленькая рука внезапно толкает его грудь, вынуждая остановиться.
«Ч-что ты делаешь? — вскрикивает Зеницу, его щеки слегка покраснели, — Я не позволю тебе снимать с меня одежду, это как-то неприлично!»
Тенген чувствует, как его лицо вспыхивает от этого обвинения.
«Ты как девчонка! Поверь, я бы ограничился только носком! И вообще, ты считаешь, что твоя рука сейчас находится в приличном месте?» — Узуй ухмыляется, наслаждаясь зрелищем того, как взгляд Зеницу медленно опускается вниз, и он, наконец, замечает, что его ладонь лежит на правой половине обнаженной мускулистой груди мужчины.
Зеницу резко отдергивает руку, а его губы приоткрываются, чтобы издать громкий крик, но Тенген оказывается быстрее и успевает легонько ударить мальчишку по макушке.
«Заткнись. А теперь замри и дай мне проверить твою лодыжку, паршивец, раз сам ты о ней позаботиться не в состоянии!» — шипит он сквозь стиснутые зубы.
На этот раз Зеницу не отбивается, он лишь беззвучно плачет, пока Тенген осторожно снимает носок с его ступни. Мужчина развязывает повязку, и когда белая полоса ткани падает на пол, их глазам предстает удручающая картина.
Зеницу вздрагивает, отводя взгляд, тогда как Тенген в шоке смотрит на него.
Все очень плохо. Гораздо хуже, чем после первой травмы — вокруг кости образовался темно-лиловый синяк, лодыжка кажется в два раза толще из-за воспаления.
Тенген никак не может прийти в себя. «Как, черт возьми, ты с этим ходил?» — требует он ответа у смущенного Зеницу.
«Я… я использовал технику дыхания…»
«Что? У тебя вообще есть мозги?»
«Все не так уж и плохо».
«Не так уж плохо? Ты точно видишь то же, что и я?»
«Не смотри на меня так! Это твоя вина!»
Тенген прищуривается: «Что значит моя?»
«То и значит! Если бы ты вчера не сказал ту глупость, мы сейчас не сидели бы тут на земле!» — пытается оправдаться Зеницу.
«Тебе не надо было убегать, — холодно возражает Тенген, — Я пытался задержать тебя, но ты вырвался и сбежал, как идиот». Частично это было правдой. Он два раза пытался схватить Зеницу, чтобы прижать к себе и не дать ему наделать глупостей, но у него не хватило сил удержать его из-за постоянной концентрации.
Это на самом деле его вина.
Зеницу дерзко вскидывает подбородок: «Чего ты ожидал? Что я буду просто стоять и позволять тебе унижать меня?»
Тенген качает головой, он уже достаточно устал, вспоминая вчерашний день. «Довольно. Мы не можем сидеть здесь и спорить весь день. Поднимайся. Я помогу тебе дойти до комнаты и запру двери, если ты сделаешь оттуда хотя бы шаг».
«А? Нет, нет, нет! Я не могу, — жалобно скулит Зеницу, — Тебе придется нести меня! Если я наступлю на ногу, я уверен, что умру, Узуй-сан».
«Ты не умрешь от этого, сопляк, — Тенген щипает себя за переносицу, — Ты сам довел себя до такого состояния. Ну почему ты решил, что угодить моим женам важнее, чем позаботиться о себе? Лучше молись, чтобы ты снова мог ходить».
Узуй глубоко вздыхает, чувство раздражения сотрясает все его естество. «Завтра придется приглашать врача, чтобы он осмотрел тебя», — неохотно признает Тенген. Если конечно тот согласится. Он довольно наглым тоном заявил пожилому мужчине, чтобы он больше не беспокоился о здоровье Зеницу. Необходимость снова просить о помощи задевает гордость бывшего Столпа.
Юноша пугается: «Что? Кто угодно, только не он, он такой холодный и злой! Он будет ругать меня, я в этом уверен».
Нет, он будет ругать нас обоих, малыш.
«Мы ничего не можем поделать. Я бы не хотел, чтобы он приходил, но девушки не дадут нам спокойно жить, если мы не попросим этого старикашку помочь тебе», — усталый голос Тенгена заглушает жалобный стон Зеницу. Мальчик горько плачет, прикрыв глаза рукавом юкаты.
Губы бывшего Столпа кривятся. «Перестань рыдать! Мне в очередной раз придется тащить тебя на руках, и тебе лучше не покрывать меня соплями», — произносит он, глядя на страдающего блондина долгим взглядом.
Узуй не ожидал, что ему когда-либо снова придется держать в руках и прижимать к себе худенькое тело Зеницу, и на этот раз он чувствует себя гораздо более скованно. Тенген убеждается, что его настоящий звук все так же находится под контролем, но, честно говоря, сейчас ему особенно сложно сдерживать свою звуковую волну. Он сжимает кулак, приближаясь к парню и чувствует, как его рука становится влажной от пота. Это совсем не круто.
Он осторожно заводит правую руку за спину Зеницу, локтем левой руки цепляет его под коленями и бережно привлекает к своей груди, не обращая внимание на непрерывный скулеж и ерзания беспокойного мальчишки.
Его окружает слабый запах персиков, колени слабеют и мужчина чувствует, что не может поднять свою ношу. На Тенгена внезапно накатывает сильное желание уткнуться лицом в шею Зеницу и провести губами по его нежной коже в поисках самого мягкого и чувствительного места, на котором можно остановиться, терзая поцелуями податливую плоть…