Прошло несколько дней с тех пор, как он, наконец, смог самостоятельно стоять и ходить. Это, мягко говоря, подарило ему крылья. Но это также означало, что теперь он должен был больше помогать девочкам, и одной из его новых обязанностей стал уход за садом вместе с Макио. И хотя большую часть дня им двоим приходилось трудиться на самом солнцепеке, Зеницу не возражал. Это был отличный повод находиться подальше от Узуя.
Неделю назад ему приснился ужасный сон, и он разбудил своими криками всех, кроме человека, который лежал на нем. Зеницу изо всех сил пытался избавиться от пугающей близости Узуя, хотя сейчас он понимает, что со стороны это выглядело как очередная его истерика, перепугавшая ничего не понимающих девушек.
Он настолько был не в себе тем утром, что даже когда жены Узуя освободили его от давления этого мощного тела, он так распереживался, что чуть не потерял сознание.
Конечно же Зеницу понимает, что это всего лишь сон. Черт возьми, он часто видел сны о Танджиро, они оставляли после себя приятное послевкусие и не более. Так почему же сейчас все иначе? В течение последних нескольких дней все, о чем он может думать, это о губах, страстно прижимающихся к его губам, о горячей руке, спускавшейся к его талии, о теплом дыхании, щекотавшем шею…
Он качает головой, чтобы рассеять воспоминания. Это так несправедливо. Почему из всех людей в его мечтах оказался именно пугающий его до потери пульса Узуй? Но, честно говоря, его волнует не это.
Его волнует то, что он слышал во сне.
Погруженный в размышления парень и Макио приходят на огород и принимаются за работу, натянув толстые перчатки. Зеницу занимается овощами, а девушка пропалывает травы. Пока он вытаскивает из земли белые продолговатые дайконы, срезая их упругие листья у основания, все, о чем он продолжает думать, это Узуй. На этой неделе он снился ему уже три раза. И тогда Зеницу заметил эту странность. В его снах Узуй не прятал свой звук. Стены, которые он построил вокруг себя, отсутствовали. Красивый мужчина казался таким реальным и полным эмоций, Зеницу безоговорочно верил ему. Его звук подтверждал каждое сказанное нежное слово. Звук, который звучал так ярко в снах Зеницу, превращался в пустой гул, когда он открывал глаза.
Что-то ему совсем нехорошо…
… и от мыслей, и от того, как сильно он потеет. Юноша взволнованно возится с поясом своей юкаты, пытаясь хотя бы немного распахнуть ее, чтобы охладить горящее тело. Слишком жарко, он не может размышлять о своих проблемах, стоя под палящим солнцем.
«Что значит, когда тебе кто-то снится?» — тихо спрашивает он, отчасти и не надеясь, что Макио его услышит. Но она слышит и склоняет голову в раздумьях.
«Я не эксперт в подобных вещах, но разве это не обычное дело? — она выдергивает из земли очередной сорняк и безжалостно отбрасывает его в сторону, продолжая говорить, — Кроме того, сны часто безобидны».
От жары и волнения у него пересыхает в горле, и следующий вопрос он задает странным скрипучим голосом, не похожим на человеческий: «А если они не совсем безобидны?»
Макио перестает дергать траву и вытирает со лба скопившийся пот.
«Это какие, например? — ее губы приподнимаются в озорной ухмылке, — Тебе приснился непристойный сон о ком-то, кого ты знаешь?»
«Эмм…»
Она воспринимает его колебания как ответ и посылает ему дразнящую улыбку, прежде чем снова переключить свое внимание на грядку перед ней. «Это был кто-то, кто тебе нравится? Для мальчика твоего возраста нормально думать о сексе, это…»
Зеницу быстро вмешивается, отчаянно жестикулируя, чтобы заставить ее остановиться: «Ах! Пожалуйста, не заканчивай предложение, я тебя умоляю!»
Макио фыркает. «Ты такой скромный. Я знала, что вгоню тебя в краску при упоминании чего-либо сексуального».
Зеницу надувает щеки, оскорбленный приговором. Он ненавидит ее правоту.
«Я не могу нормально спать, потому что на прошлой неделе мне не раз снился один и тот же сон». Он наклоняет голову, нахмурив брови. У него начинается мигрень, а палящий жар, падающий на кожу, только усугубляет его страдания. «Но я больше сбит с толку, чем смущен».
Слабо звучащий стрекот цикад, хлопающих своими крыльями, становится оглушительно громким. От жары у него перед глазами все плывет, и Макио, кажется, тоже это замечает. Она быстро вытаскивает из земли несколько корней, а затем поднимается. Зеницу наблюдает за девушкой сквозь полуприкрытые глаза, когда она подходит к нему, обнимает за плечи и уводит под тенистую крону ближайшего дерева. Он начинает стонать и жаловаться, что в этом нет необходимости. Теперь, когда он был почти здоров, ему хотелось стать надежным помощником для жен Узуя, и он не позволял себя баловать.
«У нас нет времени на отдых, Узуй-сан спустится сюда за нами, если мы не вернемся вовремя», — скулит он, волоча ноги. Честно говоря, Зеницу очень надеется, что мужчина не станет их искать.
Она сует ему в руки флягу из тыквы с водой. «Молчи и пей».
Они сидят прямо под деревом, наслаждаясь узорчатой тенью. Зеницу готов просидеть так вечно, несмотря на свои жалобы.
«А ты загорел», — разглядывая его в упор, произносит Макио.
Зеницу моргает и легко касается своей щеки. «Да? Я и не заметил».
Она беззлобно толкает его плечом. «Ты так долго сидел взаперти в нашем доме, что начал выглядеть как полупрозрачный призрак. Хотя… — она внимательно смотрит на него, — У тебя под глазами мешки, значит, ты не шутил».
Зеницу опускает голову и застенчиво улыбается. «Я слишком нервничаю, чтобы спать».
По мере того, как молчание девушки затягивается, в глубине его живота появляется скрытое чувство беспокойства. Он не думает, что она догадывается о том, что он видит сны о ее муже, но не признаться в этом — все равно что обманывать ее, и Зеницу чувствует себя невероятно виноватым.
«Все так плохо?» — спрашивает Макио.
«Н-нет… я имею в виду, что сначала меня это смущало, а потом запутало и заставило осознать много нового». Парень откидывает челку с потного лба и обмахивается веером. «Какая невыносимая жара! — жалуется он, пытаясь сменить тему, — Много нам еще осталось?»
«Мы почти закончили, потерпи».
Он хочет сказать что-нибудь в ответ, но отчетливый звук взмахов сильных крыльев привлекает его внимание и, подняв голову, Зеницу видит приближающуюся точку в небе. Это ворона. Он морщится, потому что точно знает, кому она принадлежит. У него мелькает мысль убежать и спрятаться от черного вестника, но стальная рука внезапно оказывается на его плече, удерживая на месте.
«Снова от него?» — спрашивает Макио, ее взгляд следит за приближающейся птицей, а пальцы все еще удерживают плечо мальчика, но не причиняют боль.
Зеницу стонет, спрятав лицо в ладони. «Ну почему он не оставит меня в покое!»
«Милый мой, ты должен разобраться со своими проблемами, а не убегать от них, — ругает его девушка, — Серьезно, ты до сих пор не ответил ему? Он уже прислал десяток писем, сделай, наконец, выводы».
Зеницу не хочет поднимать голову. Она абсолютно права, но он отказывается слушать.
Не проходит и минуты, как посыльный грациозно приземляется на траву рядом с ними. Оторвав ладони от лица, Зеницу замечает свиток бумаги, аккуратно обернутый вокруг лапки вороны, и тут же отворачивает голову в сторону, чтобы скрыться от пронзительного взгляда этих черных глаз, которые выглядят точно бусинки из оникса.
«Письмо от Танджиро Камадо! Письмо от Танджиро Камадо!» — кричит Мацуэмон, высоко взмахивая крыльями, пытаясь привлечь внимание адресата.
Зеницу прикрывает уши и морщится от раздражения. «Я и так это знаю! Необязательно голосить так громко!»
Макио тянется, чтобы отвязать письмо. «Не слушай его, ты милая и тихая птичка», — говорит она со смехом. Ворона лишь каркает в ответ.