— Не говорите, что именно мы ищем, — предостерег я. — Венда сами уже давно ищут Нгома. Несколько лет назад за это дело серьезно взялся старый король.
— Он уже умер, — заметил Норберт. — А новый не очень-то разбирается в местных преданиях, истории и прочем: Хотя чем отличается «Джонни Уокер» от «Джека Дэниэлса», наверняка знает.
Мы договорились, не вдаваясь в подробности, сказать королю, что планируем изучать культуру его племени.
Нам повезло: когда мы свернули на пыльную дорогу, ведущую к королевской резиденции, оттуда выехал молодой король на синей «тойоте». Он направлялся в винную лавку — запастись несколькими бутылками виски, но согласился заняться этим попозже. Король пригласил нас к себе во дворец, где проводил подобного рода официальные встречи. Во дворце, мол, за стаканчиком можно все и обсудить. Этого приветливого молодого человека — ему было не больше тридцати — наши планы явно не заинтересовали. Он торжественно предоставил нам карт-бланш на любые действия в его стране, не противоречащие ее законам.
— Потребуется ли нам разрешение на проведение исследований? — спросил я.
— Нет! — отмахнулся он. — Давайте сфотографируйтесь со мной.
Несколько минут мы по очереди позировали рядом с королем, который восседал на троне, украшенном резными слонами. Во время фотосессии он имел слегка загнанный вид, словно боялся, что наши фотоаппараты со вспышками каким-то образом причинят ему вред. Уже потом я узнал, что его отца отравили, а брат, унаследовавший трон, умер при подозрительных обстоятельствах; по всеобщему убеждению, это было убийство. Смерть предшественников ничего не решала — очень уж многим хотелось заполучить его трон. Когда вспышки прекратились, король взял себя в руки и вышел с нами на ступени дворца. Дворец напоминал хорошую загородную виллу, в каких живут представители британского среднего класса.
Король предложил нам выпить, но мы отказались, и он взмахом руки отпустил нас. И мы двинулись в горы.
Теперь полностью командовал Норберт. Ричард знал название деревни, куда мы направлялись, а Норберт — где она находится и как туда добраться. Норберт изучил эти горы и дороги лучше кого бы то ни было. Мы ехали мимо тучных полей и пышных садов. По мере приближения к самой высокой точке Соутпенсберга местность стала более пустынной, поля и леса сменились каменистыми пустошами. Ландшафт был потрясающий, но меня мало впечатлил. Мысли мои вертелись вокруг того, что нам предстояло найти. Наконец-то, думал я, конец моих поисков близок.
— Любят эти венда травиться, — заметил Норберт. — В старину они употребляли сок молочая, который тут растет повсюду. — Он показал на высокие заросли молочая, изгородью вставшие вдоль дороги. — Думаю, сок молочая объясняет некоторые из тайн, окружающих Нгома Лунгунду. Часто говорится, что Нгома издает устрашающие звуки. Невообразимо громкие и страшные. Согласно официальной версии, враги Нгома просто падали от них замертво. На самом деле, как я подозреваю, происходило следующее: пресловутых врагов приглашали в крааль на пару глотков кафрского пива, которое заботливо сдабривали небольшим количеством молочайного сока. Смертельная штука: ведь как раздражитель он в сто раз сильнее самого острого на свете перца чили. Он у них идет на отравленные стрелы. Если его проглотить, он дыру в желудке проест. Это немедленная смерть. А тому, кто выпил хоть небольшое количество такого пива, сразу станет очень плохо. Если он услышит сильный грохот, сердце у него может не выдержать.
— А отчего, по-вашему, грохот? — спросил я.
— Они вполне могли знать о простейших взрывчатых веществах. До появления белых тут уже точно изготавливали очень примитивные деревянные ружья. Самый простой порох — смесь кристаллов селитры, серы и древесного угля — так называемый черный порох. Португальцы начиная с шестнадцатого века повсюду добывали селитру. А здесь ее кругом полно. Такая смесь может действительно грохотать и не повредить при этом нгома — если все сделать правильно.
— Получается, нгома можно использовать и как барабан, и как огнестрельное оружие?
— Можно, если напротив источника взрыва имеется отверстие. Взрывная волна идет по пути наименьшего сопротивления. Я видел, как примерно в футе от людей взорвалась пара шашек динамита; от взрыва их защищал только лист старого гофрированного кровельного пластика, и они не пострадали. Совершенно. Взрывная волна пошла по линии наименьшего сопротивления. Правда, кожу на барабане, наверное, приходилось часто менять, — с улыбкой заключил он.