Молодой лемба по имени Лоуренс, возможно, будущий преемник великого Мазива, прошептал мне в ухо:
— Нужно дать этому старому человеку немного еды, а потом угостить его выпивкой. И тогда он расскажет нам все, что мы хотим, и никто его не обвинит — ведь он выпил. Мы никогда не осуждаем людей за то, что они сделали, когда были пьяные. Виновато пиво.
И мы с Лоуренсом проехали с милю вниз по дороге — купить в лавочке немного пива и говядины у здешнего мясника. Мясник отсек несколько ребер от покрытой мухами туши, висевшей в углу хижины. К тому времени как мы вернулись, женщины в краале уже разожгли огонь. Они приготовили что-то вроде тушеного мяса и подали угощение в комнате, где мы видели барабан венда. Женщины вползли в хижину, извиваясь на животах, как змеи. Лица у них были опущены к полу, в руках они держали миски с дымящейся говядиной и садза — кукурузной кашей, которая в местных краях считается основным блюдом.
Ричард достал свои припасы «пищи для белых»: немного пива «Бодингтон», немного водки, немного копченой колбасы, немного хлеба из непросеянной муки, немного вяленого мяса — точнее, очень много, и мы уселись в прохладной хижине на пластиковых стульях вокруг барабана и стали ждать, пока Нечиендеулу передумает и откроет вторую хижину. Он не спешил.
После часа пустых разговоров — за это время Нечиендеулу выпил куда больше причитавшейся ему порции пива — мы отправились к машине, припаркованной в тени дерева мушава. По дороге страж могилы Дамбаньика потянул меня за рукав и дернулся куда-то в сторону; он быстро повел нас с Магдель в хижину, где стоял нгома.
Потихоньку, оглядываясь — не видит ли кто из односельчан, — страж открыл дверь.
Внутри оказалось два барабана. Они явно были старше, чем первые.
— И который из них легендарный Нгома Лунгунду? — спросила Магдель.
Старик рассмеялся:
— Эти нгома изготовили во времена моего отца. Они были в деревне всегда, сколько я помню. Они очень старые и используются во время священных празднеств. Я родился лет восемьдесят назад. И всегда, с тех пор как я живу, их использовали на больших праздниках. Есть и другой, гораздо старше, но его мы не берем. Он очень, очень старый. Я не припомню, чтоб его брали, хотя он всегда стоял тут.
Когда старик снял с бесформенного предмета, стоявшего в углу, кусок рогожи, я почувствовал острый приступ волнения. Нечиендеулу указал на влажную кучку гниющего дерева на сыром земляном полу. Дерево было темно-коричневое, почти черное, бесформенное. Никто бы не догадался, что это такое. Круглая кучка гнилой мокрой древесины, источающей коричневую жидкость, от которой на земляном полу образовались пятна.
— Очень старый нгома, — бодро пояснил жрец.
Это я и сам видел. Я еще раз посмотрел на барабан. То, что от него осталось, лежало на камне. Он не должен касаться земли.
— Так это он? — взволнованно спросил я. — Нгома Лунгунду? Волшебный барабан, который привел вас с севера?
Я протянул руку, и пальцы мои коснулись влажного крошащегося дерева, мягкого и склизкого. Сердце у меня заколотилось.
— Нет, это не тот старый-старый волшебный нгома. Не тот, про который рассказывают старики. Чтобы узнать, где тот, старый-старый Нгома Лунгунду, нужно спросить жрецов лемба. Они его несли, когда мы сюда шли с севера. И они охраняют его по сей день. Тот волшебный барабан вы найдете у жрецов лемба. Они берегут его там, у себя. Берегут для нас, народа венда.
Я поблагодарил старика, подарил ему какую-то безделицу и направился к машине. Еще одна неудача.
14
ПЫЛЬ ЕГО ПРИСТАНИЩА
С тяжелым сердцем ехал я обратно. Мазива, Моэти и многие старики лемба, с которыми я за последние годы беседовал, утверждали, что священный Нгома спрятан в пещере в каменной твердыне Соутпенсберга. Я убедил себя в их правоте, но теперь начал сомневаться. Я искал здесь много лет — и все безуспешно. Сведения Ричарда показались мне надежными, я придал им слишком много значения. Схватился за подвернувшуюся ниточку, а она привела меня к кучке гниющей древесины, которую через несколько месяцев нельзя будет отличить от красной плодородной земли Вендаленда, из которой она, несомненно, и вышла. Я чувствовал себя так, словно меня одурачили.
В тот вечер я в одиночестве сидел на террасе гостиницы «Клауде энд», погрузившись в размышления. У меня были блокнот и карандаш; я пытался немного привести мысли в порядок. Подлинный Нгома Лунгунду видели в последний раз — я знал точно — около 1949 года, когда немецкий ученый и миссионер Гаральд фон Зикард описал его и сфотографировал. Эти важнейшие сведения я получил от Мазива, а позже мне попалась редкая научная книга на немецком языке, изданная в Швеции в городе Упсала; в ней имелась черно-белая фотография Нгома. Вот и все факты.