Мазива всегда подчеркивал, что источниками его информации о Нгома или Ковчеге были древние старики, хранители традиций, в свою очередь узнавшие все от представителей рода Буба (к которому принадлежал и сам Мазива), от жрецов, охраняющих Нгома. Местонахождение Нгома знают только жрецы.
— Старые жрецы, — задумчиво говорил он. — Те самые, чьи предки вели нас сюда из Сенны, неся с собой Ковчег.
— Так он не потерян! Они знают, где он. Они берегут его, пока не придет время. Они принесли его сюда, в Южную Африку, из Мберенгва.
— Точно. Именно так. Жрецы Буба принесли его сюда. Больше никто не посмел бы прикоснуться к Нгома. Только жрецы из рода Буба.
— Но где же эти жрецы, и куда они его дели? — обычно спрашивал я.
— Они на своем месте и занимаются своим делом. Держат Нгома у себя. Не знаю, где именно. Его будут прятать, пока он не понадобится. Он там, в горах, далеко-далеко. Или где-нибудь еще. Его спрятали в безопасном месте, где ему ничто не повредит, и вынесут, когда придет время. Я не знаю, где он. Когда его достанут, то все будут петь и танцевать. Люди будут праздновать это событие. Ликовать будет весь мир, потому что все узнают: лемба — стражи Ковчега, хранители самой древней традиции. Ковчег прославится на весь свет. Прогремит. «Восшел Бог при восклицаниях, Господь при звуке трубном».[46] Ковчег провозгласит наше возрождение и возрождение Израиля.
— Так ты все-таки хочешь, чтобы я его нашел? — спрашивал я. — Есть ли у меня шансы?
— Ты ведь нашел Сенну. И Нгома найдешь. — Мазива улыбался своей добродушной дружеской улыбкой. — А если не найдешь, Нгома тебя найдет. Ковчег найдет тебя! Мы не сомневаемся. Так думают старейшины, старые, старые люди.
На этом разговор обычно и кончался. Я испытывал разочарование. Наверное, Мазива знает больше, чем говорит. Или не знает?..
Проверить я не мог. Быть может, он нарочно сбивал меня с толку. Быть может, старейшины велели ему любой ценой держать меня подальше от Нгома. Я припомнил, как несколько лет назад чуть не попал в вооруженную засаду. А если они хотели мне на что-то прозрачно намекнуть — как теперь узнать?
Когда несколько лет назад Севиас сообщил мне, что Нгома потерян, и по секрету рассказал о слухах, что он якобы спрятан на горе Думгхе, я поверил. Теперь же я все больше и больше чувствовал: слухи — это только слухи. Пустая болтовня, не имеющая никаких оснований. Нгома, или Ковчег, утерян. И больше тут сказать нечего.
Однажды вечером, сидя у себя в комнате, я записал все собранные мной за много лет сведения, в которых содержались какие-то подсказки. Каждой теме я отводил отдельную страницу.
Когда я закончил последнюю запись, сложил листочки в аккуратную стопку и устало прикрыл глаза, мне пришло в голову, что самая важная информация — та, что относится к пещере Мавогве в долине Лимпопо. Это единственный твердый островок среди болота слухов, намеков и россказней: около 1949 года Гаральд фон Зикард, величайший специалист по легендам о Нгома, человек, проживший большую часть жизни в племени, изучавший его верования, написал, что видел и фотографировал Нгома в музее в Булавайо. Гаральд фон Зикард — тот самый белый, который нашел Нгома в гроте Мавогве на горе Масенна у Лимпопо. В его книге напечатан черно-белый снимок Нгома. Я сам его видел, и книга у меня есть.
Однако Нгома в музее больше нет.
Эти два факта казались мне твердой почвой, по которой можно двинуться вперед. Несколько более шаткую основу для размышлений представляло убеждение Мазива, Моэти и других старейшин, что Нгома забрали из музея сами же лемба — в неизвестное время и при неизвестных обстоятельствах — и сначала спрятали в Мберенгва или окрестностях, возможно, в пещере у подножия Думгхе, а потом перевезли в горы Соутпенсберга.
По утверждению большинства старейшин, все произошло именно так или приблизительно так, но точных подробностей о том, как и когда Нгома забрали из музея, никто не знал. И никто понятия не имел, кто из жрецов Буба его забрал.
Тогда же я по телефону объяснил ситуацию Рувиму, а он пожал плечами и сказал: «На мой взгляд, все это фроммер вунш — голубые мечты. Им нужно, чтобы Нгома охраняли их жрецы, им так хочется, вот они и верят, что так и есть. Это вроде того, как в Иерусалиме некоторым хочется, чтобы Ковчег был в Храме, вот они и верят бимунах шелемах — беззаветно, что он и вправду спрятан где-то под Храмовой горой. Вера и факты, к сожалению, две большие разницы».