— А где именно вы жили в Африке?
— С тех пор прошло много времени. Подробностей мы не помним. Но когда мы пришли сюда, мы уже были черные. Если бы мы были белые, то людоеды, которые живут вокруг, сожрали бы нас всех до последнего человека, включая женщин и детей. Да, добирались мы сюда долго, жили на других континентах. Мы не спешили и наконец остановились на болотах реки Флай. Мы привезли с собой из Израиля священные реликвии. И они — наше главное доказательство.
Он набожно улыбнулся.
— И какие же это реликвии? — осторожно спросил я.
— Ковчег Завета и жезл Моисея. Вот какие. Это все, что у нас есть.
В тот же вечер я позвонил Рувиму. Я думал, он поднимет на смех такое предположение: Ковчег, затерянный среди тихоокеанских островов. Однако Рувим не смеялся. Он выслушал меня внимательно, не перебивая, и сказал:
— В Африке ты зашел в тупик. Вероятно, твоя реконструкция перемещений Ковчега близка к истине, просто первосвященники увезли его еще дальше. Ты считаешь, что в Эфиопии его нет, а в других частях Африки ты не нашел ничего, кроме сказок — очень увлекательных, нужно заметить. Но сказки — не Ковчег. А мне нужен сам Ковчег. Ты уже хорошо поработал — достиг большего, чем все прочие.
Рассудительный тон Рувима уже начинал меня раздражать.
— А что теперь? — продолжал он. — Я-то всегда говорил, что священники увезли его подальше. Куда хватило сил. С запасом воды и провианта на крепком судне можно запросто дойти от Эйлата до Папуа — Новой Гвинеи, особенно когда муссоны дуют в нужном направлении. Или — если верна твоя теория насчет Аравийского полуострова — они просто пошли с муссоном из какого-нибудь аравийского порта. Им было нетрудно дойти до Индии или Индонезии, как позднее ходили арабы на похожих судах, ну а потом от острова к острову до самой Папуа — Новой Гвинеи. Ничего невозможного. А еще Ковчег могли вывезти из порта Софала и плыть с ним через Мадагаскар на острова, лежащие дальше к востоку. Ты сам всегда говоришь, что в древности люди путешествовали гораздо больше, чем принято думать. Стоит попытаться. Съезди и посмотри. Что ты потеряешь, если начнешь заново, попробуешь глянуть с другой колокольни?
Я пообещал поразмыслить над снаряжением экспедиции в Папуа — Новую Гвинею.
— Серьезно? Ты наконец-то намерен организовать нормальную экспедицию? Едидай, друг мой, я вижу тебя в новом свете.
— Я бы на этот свет не слишком полагался, — угрюмо заметил я. — Во всяком случае, я подумаю.
С Тони Вайза я распрощался и пообещал, что отвечу ему, когда вернусь в Лондон.
Весной 2003 года погода в Англии стояла ужасная. Целую неделю сыпал мелкий дождь. Было холодно. Лондон казался противнее, чем обычно. Тони Вайза позвонил мне из Порт-Морсби, столицы Папуа — Новой Гвинеи. Сообщил, что собственными глазами видел священные реликвии и что видели их и другие люди его племени. Тростник, которым заросла та часть лагуны, где лежат каноэ, погиб, и теперь они хорошо различимы в голубой прозрачной воде. О генетическом анализе, которым он меня раньше упрашивал заняться, Тони почти не упоминал. Говорил он в основном о Ковчеге, хотел поймать меня на эту удочку. Понятия не имею, откуда он узнал о моих поисках. Я никогда не стремился раструбить, что поиски Ковчега стали неотъемлемой частью моей жизни. Знали о них очень немногие. Вероятно, Рувим как-то ухитрился ему сообщить. У Рувима полно связей с дипломатами и политиками по всему миру и наверняка есть кто-то и в Папуа — Новой Гвинее. Но он так и не признался.
Через несколько дней Тони позвонил опять и сказал, что вода в лагуне отступила еще, а тростник скоро вырастет, и каноэ не будет видно. В любом случае, если я хочу увидеть Ковчег, мне нужно привезти водолаза-профессионала — поднять со дна сокровища.
Глубина слишком велика — даже для лучших пловцов его племени. Если я протяну, будет поздно.
Услышав это, я начал строить предварительные планы поездки. Поговорил с деканом, и он дал мне творческий отпуск. Мне вдруг пришло в голову, что предстоящее мне приключение может оказаться самым выдающимся событием, связанным с Ковчегом, событием, которое вызовет всемирный резонанс. При подготовке к поездке не последнее место в моих мыслях занимали болезни: я уже перенес тропическую лихорадку, пару раз страдал от малярии и других экзотических хворей. Мне очень не хотелось пережить все это заново. И насчет Папуа — Новой Гвинеи имелись у меня некоторые опасения. Я успел неплохо узнать Африку, Индию, Ближний Восток, бывал в довольно диких местах. А Папуа — Новая Гвинея была для меня терра инкогнита, край света, полный неизведанных опасностей. И любых опасностей я стремился избежать.