От первоначальных симпатий к Клетису у аурлийца не осталось и следа. Видимо, ему не удалось этого скрыть, так как следующие слова имперца были обращены именно к нему.
— Не осуждайте. Ему был предоставлен выбор, а в наше время такое богатство есть далеко не у каждого. Я верю в нашу империю и сделаю все, чтобы ее защитить. Моя совесть не самая большая плата за это.
— Не считаю себя вправе вас осуждать, — деликатно ответил аурлиец.
— Чему ты его учишь, Хеди? Дипломатии? Ученик скоро превзойдет учителя, — вновь рассмеялся консул.
— Он действительно не так плох, как может показаться на первый взгляд, — сдержанно ответила Минна, наградив аурлийца одобрительной улыбкой.
— Что ж, не будем тратить время. С какой целью вы почтили меня своим визитом? — консул моментально стал серьезен.
— Пугающие слухи доносятся из недр Вормса. В прах обратилось абсолютно все живое в радиусе километра от входа в город. Лазар выставил вокруг кордоны и не пропускает никого из посторонних. Мне нужна имперская печать, чтобы преодолеть их. Хочу разобраться в том, что происходит в моем доме, — сразу же перешла к делу отступница.
— Не думал, что ты так сентиментальна, Хеди. Мне жаль тебя расстраивать, но это исключено. Хозяин Долины наконец разобрался с Лотэйром, тысячелетиями тревожащим покой юго-западных владений империи. Избавил меня от моей личной головной боли. Выдать тебе печать означает быть неблагодарным к его заслугам.
— Праотца может испугать дрогнувший лист, но при этом он способен не разглядеть опасность прямо у себя под носом, — Минна не ожидала такого прямого, незавуалированного отказа и опустилась до грубости.
— Чувствуется личная заинтересованность. Я слышал, тебя редко заботит всеобщее благо. Не расскажешь, что же заставило тебя изменить своим привычкам на самом деле? — консул с готовностью поймал отступницу в ловко расставленную ловушку.
— Просто соскучилась по дому. Некоторые чувства не чужды даже мне, — Минна снова пришла в себя и вновь нацепила маску спокойствия.
— Ты зря недооцениваешь дальновидность Лазара. Его послы уже посетили меня с просьбой направить экспедиционный корпус, чтобы империя сама могла убедиться, что в Вормсе происходит нечто неладное.
— И каков был ответ? — отступница невольно подалась вперед, выдавая тем самым свою излишнюю заинтересованность.
— Я сказал, что снаряжение легиона для этих целей может породить ненужные слухи, а возможно, даже и панику. У императора достаточно дел, связанных с охраной рубежа консула Моруса. Рой в последнее время участил свои набеги. Между тем я привык доверять мнению Лазара. Безопасность юго-западных земель входит в мои обязанности. Я собрал небольшой отряд во главе с центурионом, на которого могу рассчитывать.
— Дозволено ли будет нам отправиться вместе с ними?
— Зачем? Там уже достаточно воинов, чтобы убедиться, что слухи не оправданы. А если все, что я слышал, окажется правдой, нам вряд ли хватит и легиона, чтобы со всем этим справиться, — Клетис развел руками в демонстративном недопонимании.
— Вормс это не просто город, это настоящий лабиринт. Вам не помешает проводник, бывавший в тех местах не один раз, — не сдавалась Минна.
— В отряде уже есть проводник. Одна из ваших, кстати, — консул забавлялся, играясь с отступницей.
— Что мне нужно сделать, чтобы оказаться в этом отряде? — напрямую спросила Минна, отказываясь больше играть в игры.
— Мне нужен Га-либ, — аурлиец не понял, о чем говорит консул, и недоуменно перевел взгляд на Минну.
— Он берется только за ту работу, что выберет сам, и сотрудничает только с теми, с кем сам пожелает, — обреченно ответила отступница, проигнорировав немой вопрос Итана.
— Это мое условие. В отряд вы сможете попасть только вместе с ним. Не расстраивайся, я уверен, что ты обязательно подберешь необходимый ключ, чтобы расположить его к себе.
— Сколько у нас времени? — было видно, что отступница уже начала обдумывать в голове различные способы вербовки необходимого консулу члена отряда.
— Отряд выступает на рассвете третьего дня. Если удастся убедить Га-либа, просто сообщи об этом стражам у врат, и я распоряжусь, чтобы для тебя и твоих друзей нашлись места.
— Ты ставишь передо мной практически невыполнимое условие, консул, — обиженно проговорила Минна.
— Не скромничай, я слышал, у тебя прекрасный дар убеждения. На этом аудиенция окончена. Верю, что вы добьетесь успеха, — с этими словами Клетис поднялся из-за стола и покинул комнату.
Управляющий вывел посетителей из дворца и передал в руки стражников, сопровождавших их до самых городских ворот. Покинув линию Публия, путники позволили себе немного выдохнуть и расслабиться. Судя по реакции отступницы во время аудиенции, дела их были действительно безнадежны.
— Что теперь? — спросил Кэр.
— Пойдем добудем себе места в этом треклятом отряде, — коварно улыбнулась Минна, выглядящая сейчас совсем иначе, чем при разговоре с консулом.
Судя по ее резко изменившемуся настроению, первоначальная реакция на условие консула была хорошо разыгранным спектаклем.
Глава 6. Га-либ
Аурлиец с трудом поспевал за быстро идущей впереди Минной. Пройдя через уже успевшую переполниться покупателями ярмарку и пропетляв около получаса по узким улочкам имперской столицы, они оказались на небольшой площади. Единственным зданием здесь был весьма просторный, но немного мрачный особняк, обнесенный высоким забором, состоящим из заостренных кованых прутьев. Кэр не мог себе этого объяснить, но от вида, казалось бы, обычного дома по его коже пробежал холодок.
Только сейчас Итан обратил внимание на то, что никого, кроме них с Минной, на площади больше нет. Более того, у всех держащихся на расстоянии от особняка домов отсутствовали окна. Подавляющее большинство фасадов было обращено против зловещего сооружения.
— Надеюсь, что кровь тебя не пугает, — мрачно проговорила отступница, остановившись на несколько секунд, прежде чем позвонить в небольшой колокол, висевший прямо у ворот.
— Мне следует знать о чем-то до того, как мы окажемся внутри? — немного нервно спросил Кэр.
— У Га-либа есть особый, очень ценный дар. В благодарность за его услуги империя закрывает глаза на некоторые его особенности, — в голосе Минны послышалось отвращение.
Отступница собиралась позвонить в колокол, но входная дверь распахнулась, и к ним уже спешил эльф-слуга, выглядящий даже более бледным, чем большинство его собратьев.
— Что бы ты ни увидел внутри, постарайся быть вежливым. Га-либ считает свою работу искусством и не любит видеть на лицах своих посетителей отвращение. Будет даже лучше, если ты проявишь интерес, — отступница старалась не смотреть на приближающегося слугу.
Эльф склонился в почтительном поклоне и, достав увесистую связку ключей, открыл ворота. Узкая дорога до входной двери была ограждена симпатичным садом, руку к благоустройству которого, безусловно, приложили дарнау.
— Господин в своей мастерской, работает. Я провожу вас, — произнес эльф, когда за спиной Кэра закрылась дверь.
— Не стоит, я знаю дорогу, — ответила Минна.
Раб испытал явное облегчение и, совершив глубокий поклон, скрылся в одной из близлежащих комнат.
— А ведь когда-то этот эльф был величайшим поэтом своего времени. Его стихи заставляли верить в лучшее будущее для всех нас. Я уверена, он бы и сейчас нашел, как обличить все происходящее в изящную стихотворную форму, — печально сказала отступница, глядя в спину удаляющемуся слуге.
Кэру нечего было на это ответить, он лишь молчаливо разделил переживания отступницы об утраченном свете когда-то великого народа. Следуя за Минной по длинному узкому коридору, аурлиец разглядывал многочисленные картины, висящие на стенах. У мастера точно был талант к живописи, но все работы были выполнены исключительно в красных оттенках. Все это были портреты существ, принадлежащих к разным народам.