Вернувшись, утларг приподнял ее и помог облокотиться о дерево. Абель потянулась к стреле, намереваясь вырвать древко из собственного тела, но Ун остановил ее.
— Сейчас она спасает тебе жизнь, не торопись от нее избавляться. Могу я посмотреть? — впервые заговорил охотник.
Абель молча кивнула и снова нахмурила брови от охватившего ее приступа боли. Ун вскочил с места и принялся бродить по округе, склонившись над землей и что-то тщательно выискивая, подобно ищейке.
— Пожалуйста, не уходи, — попросила его побледневшая Абель, которую все же охватил страх окончания той долгой жизни, что у нее была.
— Я скоро вернусь, не трогай стрелу, — предостерег ее утларг, не обращая внимания на просьбу.
Охотник исчез на несколько минут и вернулся, сжимая в руке пучок трав. Старательно их пережевав, он разложил получившиеся мякиши на ноге жительницы Долины.
— Признайся, что соскучилась, — улыбнулся Ун, смотря ей прямо в глаза.
— Ты отвратительный стрелок. Будь ты более меток, я бы сейчас не умирала в мучениях, — больше не в силах терпеть боль, Абель вновь потянулась к древку, намереваясь избавиться от инородного тела.
— Облокотись на меня. Будет больно, — утларг остановил ее, перехватив руку.
Абель положила голову на плечо охотника, прижавшись к нему своим корпусом. Ун ухватился за стрелу и стал медленно вдавливать ее глубже в плоть представительницы старшего народа. Девушка зажмурилась и вцепилась зубами в плечо охотника. Из уголков зажмуренных глаз вытекло несколько слез.
Охотник не торопился, опасаясь сломать стрелу. Вытаскивать ее со стороны оперения было смертельно опасно, ведь тогда входное отверстие слишком сильно расширил бы стремящийся на волю наконечник. Ун продолжал давить, пока наконец не увидел выходящее из спины девушки острие. После того как появилась возможность за него ухватиться, дело пошло значительно быстрее. Абель буквально почувствовала, как намокло проходящее через тело оперенье, смоченное ее кровью. Из груди вырвался глубокий вздох, когда стрела полностью покинула ее тело.
— Оставишь на память или выкидываем? — улыбнулся утларг.
— Себе оставь, — огрызнулась в ответ Абель, не торопясь оторваться от его плеча.
Охотник нежными движениями втирал пережеванные травы с обоих концов сквозного ранения, останавливая поток крови. Закончив, он вновь прислонил девушку спиной к дереву и задержался, смотря ей прямо в глаза. Резко придвинув лицо, он поцеловал представительницу старшего народа. Глаза Абель сперва расширились от удивления, но уже через секунду возмущенно засверкали.
— Сдурел?! — выкрикнула, стискивая от боли зубы и отталкивая от себя охотника.
— Еще не время? Думал, момент подходящий. Попробую позже, — самодовольно улыбнулся Ун и подмигнул.
Сзади послышалось шуршание, и утларг молниеносно развернулся, выставив перед собой не пойми откуда возникший нож. Пришедшая в себя Ду безуспешно пыталась подняться на ноги. Брат немедля поспешил ей на помощь. Абель невольно растрогалась той нежности, с которой Ун пытался помочь сестре. Никто из утларгов не помнил ничего, что происходило с ними после того, как контроль над их телами был захвачен этими отвратительными тварями.
Хорт был первым, кто увидел исчезновение Га-либа. Монстр с самого начала казался ему подозрительным, и, увидев, что тот замедляет шаг, безымянный постарался не терять его из виду. Он не смог себе объяснить, как в конечном итоге оказался один посреди густого леса.
Безымянный остановился и постарался успокоиться. Стоило ему моргнуть, и в небольшом отдалении от него появился Тору. Тяжелая булава с насечками на длинной рукояти, символизирующими похищенные жизни, угрожающе покачивалась, едва не касаясь травы.
Хорт посмотрел на свою руку, на которой не хватало одного пальца, в надежде, что Га-либ не соврал, и ему уготована иная судьба, вместо упокоения в безвестности на этой опушке. Полуорк медленно начал движение в его сторону, заставив безымянного выхватить оба кинжала.
Первый взмах булавы окатил хорта волной горячего воздуха. От второго он увернулся, ловко пригнувшись, а грозное оружие столкнулось с деревом, заставив отколоться от ствола множество щепок. Бывший в прошлой жизни жителем линии Тибериуса хорт старался улучить момент, чтобы срезать отвратительного паразита с лица Тору.
Один из шипов булавы оцарапал его плечо, когда, воспользовавшись заминкой, он сделал решающий выпад. Недооценив противника, хорт сильно за это поплатился. Удар массивного кулака едва не выбил его глаз. Крепкая рука подняла его с земли и, ухватив за шею, приложила спиной к стволу дерева. Безымянный почувствовал, что не может дотянуться ногами до земли, а в легких стремительно заканчивается воздух.
Над лицом нависла круглая тень занесенной булавы. Ослепленный на один глаз хорт на ощупь цеплялся за лицо и шею полуорка, пока наконец не нащупал то, что искал. Ухватившись за деревянный обруч, он резко потянул на себя и тут же ощутил, как тот начал сжиматься.
Украшение рабов сработало быстрее, чем он рассчитывал, и освободить свои пальцы безымянный уже не успел. Руку пронзила жгучая боль. Творение дарнау не намеревалось щадить ни раба, ни его убийцу. Тору выронил булаву и попытался остановить сжимающийся ошейник, но его толстые пальцы уже не были способны проникнуть через плотно прилегающее кольцо.
Оттолкнувшись ногами от дерева, хорт всем весом надавил на противника, заставляя того повалиться на землю. Один из его кинжалов был совсем близко, но дотянуться до него было крайне непросто. Боль в пальцах была невыносимой, на шее полуорка отчетливо проявились вены. Раздался хруст ломающихся костей, и хорт взвыл от боли, но переломы и сопутствующая им резкая боль позволили ему дотянуться пальцами здоровой руки до рукояти кинжала.
Поляна огласилась рычанием задыхающегося Тору и криками безымянного. Кинжал хорта завис над лицом хозяина борделя, но полуорк так сильно вертел головой, что не оставлял совершенно никакого шанса прицелиться. Невероятная боль ослепляла и без того видящего лишь одним глазом хорта. Безымянный чувствовал, что еще несколько секунд, и либо ошейник оторвет ему пальцы, либо переломит крепкую шею Тору.
Он несколько раз сильно ударил своим лбом по лицу полуорка, заставляя того замедлить амплитуду движений, и воткнул кинжал в паразита. В глазах Тору появилась осознанность, но лишь на секунду. Почувствовав, что умирает, он вновь забился в конвульсиях. Хорт сильно надавил кинжалом на ожерелье, заставив его расколоться. На шее полуорка надолго остались следы ошейника.
Вернув себе способность дышать, Тору выгнулся, раскрыв грудную клетку и скидывая с себя хорта. Безымянный упал рядом и посмотрел на безжизненно висящие на левой руке пальцы. Он облокотился локтем о землю, пытаясь встать, но тот заскользил по мокрой траве, заставляя его снова упасть.
— Если мы когда-нибудь выберемся отсюда, с меня кружка доброй выпивки. Извини, но большего себе позволить не могу, — прохрипел полуорк.
— Не утруждайся, — спокойно проговорил хорт, предпринимая вторую попытку подняться с земли.
Тору встал первым и помог своему спасителю. Безымянный смотрел на руку и благословлял тот момент, когда принял решение отдать на съедение Га-либу палец левой, а не правой руки. Так, по крайней мере, он все еще мог уверенно сжимать кинжал хоть в одной из них.
Прижавшись спина к спине, аурлиец и отступница молча наблюдали за тем, как вокруг них неумолимо сжимается кольцо врагов. Закон подлости заключался в том, что именно в тот момент, когда Итан был готов отдаться на волю гневу, эта эмоция никак не хотела брать над ним верх.
Только после двух первых неглубоких ранений он почувствовал, как его глаза накрывает пелена ярости. Кэр отпустил контроль и полностью поддался охватившему его бешенству. Не задумываясь о том, что убивает ни в чем не повинных существ, через минуту он уже весь был облит кровью с ног до головы. Аурлиец потерял счет поверженным врагам после первой дюжины. Клинки, подаренные Уве, сослужили ему достойную службу, не подведя в бою.