— Может, эта тварь будет настолько любезна, что просто сгорит? — с надеждой проговорил Ун.
Словно услышав его слова, хлипкая покосившаяся дверь отлетела в сторону, и в проеме появился силуэт в капюшоне.
— Ну разумеется, на что я рассчитывал, — ухмыльнулся утларг, натягивая тетиву своего лука и становясь перед Абель, неосознанно стараясь ее защитить.
Порыв ветра смахнул капюшон с загадочной фигуры, открывая взору покрытое деревом лицо.
— Что за чертовщина, это всего лишь дарнау, — не сдержал удивления Дункан.
— Покончим с этим, — решительно произнес Ливий и первым пошел вперед.
Дарнау сильно отличался от своих собратьев. Привычная древесная кожа оказалась сильно почерневшей, а сквозь расщелины пробивался кроваво-красный свет. Ун удивился, не увидев на его теле чужих лиц. Должно быть, похищая душу, тварь впитывала ее в себя, и теперь, потеряв контроль над своими марионетками, она лишилась своего ужасающего украшения.
Мимо Кэра пролетело несколько стрел, воткнувшихся в тело дарнау, но тот даже не пошевелился. Приближаясь к фигуре, Итан понимал, что что-то не так и победа над обезумевшей тварью не будет легкой. С каждым шагом медальон на его груди нагревался и уже начинал обжигать кожу. Казалось, что артефакт тянется к этому существу, признавая его за своего.
Фигура возвела руки к небу, заставляя встрепенуться саму землю, выпуская на волю прятавшиеся под ней жилы срубленных деревьев. Аурлиец почувствовал, как его ногу обволокли вцепившиеся смертельной хваткой корни. Он попытался высвободиться, но цепкие ветви просто не оставили ему шанса вновь обрести свободу. Посмотрев по сторонам, он, к своему ужасу, убедился, что все его товарищи столкнулись с аналогичной проблемой.
Центурион одним взмахом отрубил сковавший его корень, но десяток новых обвил все его тело. Отвлекшись, Итан упустил момент, когда ожившие деревья оплели его руку.
— Нет! Только не опять! — услышал аурлиец за своей спиной голос Тору.
Природные цепи уже полностью охватили полуорка, а одна из ветвей начала стягиваться на его шее. Сковавшие руки имперца и Сирин корни направили оружие против их хозяев. Ливию легко удалось уйти от смертельной западни, просто-напросто приказав своему мечу вернуться в ножны. Сжатый корнями тубус отцепился от пояса имперца, покатившись по земле.
Острие меча Сирин тем временем смотрело прямо ей в живот, стремительно приближаясь к плоти древней. Если бы не меткая стрела Ду, откинувшая клинок в сторону, жизнь Сирин могла оборваться спустя всего несколько секунд. Однако это был последний выстрел, который успела сделать девушка. Корни накинулись на ее плечи, прижимая к земле.
Существо внимательно оглядывало своих пленников. Никто из них больше не представлял угрозы. Тварь не испытывала злорадства, но считала, что ее противники не заслуживают легкую смерть. Своей первой жертвой фигура выбрала распластавшегося на земле хорта.
Безымянный оказался немного в отдалении от большинства пней, и корней хватило лишь на то, чтобы обхватить его руку и ногу. Хорт тяжело дышал, лежа на животе в не самой удобной позе.
Дарнау, источающий вокруг себя запах смерти, остановился прямо перед ним. На глазах испуганных товарищей тварь провела пальцем по воздуху, и корни, сковавшие руку безымянного, поползли в противоположную от него сторону. Кэр невольно отвел взгляд, не желая смотреть, как растягивается конечность хорта.
Корни обвили его шею, заставляя наблюдать за истязанием пленника. Итан видел, как хорт запрокинул голову назад и под пеленой ужасающей боли увидел непоколебимую решимость. Безымянный смотрел только на центуриона. На поляне раздался самый неприятный звук из всех, что Кэр успел услышать за всю свою жизнь. Плоть хорта начинала рваться, заставляя его заверещать от боли.
Взгляд помутнел, но все еще был способен рассмотреть, как Ливий кивнул в ответ на его просьбу, давая знать, что понял того, кого раньше всегда считал слабым. Хорт вынужден был смотреть, как корни оттаскивают его руку в сторону. Между тем он получил долгожданную свободу.
Целая рука выхватила из-под живота потерянный имперцем тубус. Скинув этой же рукой крышку, он выпустил силу стихии на волю. Ливий моментально приказал своему оружию обвиться вокруг руки безымянного. Не теряя драгоценных секунд на сомнения, хорт одним движением отрубил собственную ногу, прикованную к земле. О боли он старался не думать, прекрасно понимая, что совсем скоро она пройдет.
Не подвластная безымянному молния оставляла сильные ожоги и волдыри на его теле, буквально плавя последнюю оставшуюся у него руку. Оттолкнувшись от земли здоровой ногой, он вцепился зубами в плечо дарнау, чтобы не дать тому уйти. Устремившиеся за хортом корни проткнули его спину, но безымянный не разжал челюсти. Дарнау опоздал, и грозное оружие империи пробило его насквозь. Хорт уже был мертв, но так и остался висеть на теле поверженного им врага. Они упали на землю вместе, и, убедившись, что дарнау не подает признаков жизни, центурион велением мысли вернул свое оружие в ножны.
Корни ослабили свою хватку, и члены отряда вновь обрели свободу. Никто не решался нарушить повисшую тишину. Из раны Абель вновь потекла кровь. Ун едва успел подхватить ее под руку, не позволяя девушке упасть. Тору первым подошел к телу их спасителя и с трудом отцепил хорта от врага, ставшего для него последним. Итан не мог не восхищаться поступком безымянного. Тот точно знал свою судьбу и, несмотря на это, все же отправился в этот лес вместе с отрядом.
— Га-либ, нам необходимо узнать, что произошло с этим дарнау, — сухо произнес центурион, стараясь не смотреть на тело хорта.
Монстр поморщился, не сдержав своего отвращения. Дарнау вообще не приходились ему по вкусу из-за своей жесткой плоти, а от этого к тому же так и разило гнилью. Полуорк гневно посмотрел на имперца, разозлившись тому безразличию, что проявил центурион к утрате товарища.
— Мы должны его похоронить, как подобает, — обратился Тору ко всем окружающим в надежде, что кто-то поможет ему вырыть могилу.
Первыми тремя добровольцами оказались Итан, Уве и неожиданно вызвавшийся Ун. Га-либ вытащил свой тесак и направился в сторону дарнау. Потребовалось не меньше четырех ударов, чтобы отсечь его руку. По лицу монстра было ясно видно, что он вовсе не горит желанием погружаться в воспоминания этого существа.
Тяжело вздохнув, он вцепился зубами в проклятую плоть. Как он и ожидал, жевался дарнау на редкость тяжело. Погружался в транс монстр куда дольше обычного. Окружающий мир рассыпался на глазах, отправляя исследователя в недра воспоминаний мерзкого существа.
Спустя несколько секунд Га-либ оказался посреди более густого и разнообразного леса. Около десяти дарнау сидели полукругом в низких креслах и что-то оживленно обсуждали. Собрание служителей природы окутывала дымка, ограничивающая воспоминания жертвы.
После первой минуты речей Га-либ понял, что находится в столице империи, на земле, принадлежащей народу покровителей леса. Совет обитателей линии Децима, судя по всему, уже давно ощутил присутствие проникшего в их мир зла. Магистру Реиниру, ставшему впоследствии причиной множества бед отряда, было поручено разобраться в происходящем во владениях Лазара.
Получив достаточно информации, Га-либ отпустил это воспоминание и отправился бродить по тропам сознания в поисках дальнейших зацепок. Долгое путешествие по тракту привело исследуемый объект к преграждающим путь кордонам жителей Долины. В дарнау чувствовалась сила и уверенность в своем превосходстве над остальными. Коснувшись рукой земли, он воспользовался глазами леса. Каждый свисающий с дерева лист стал его оком, позволив быстро определить лазейку, через которую Реинир мог бы проникнуть на закрытую территорию.