Дождавшись ночи, он начал свой спуск в недра Вормса. Тогда Га-либ впервые ощутил подбирающийся к магистру не свойственное тому чувство страха. Бесконечные коридоры привели его к дворцовой пирамиде нижнего яруса. Монстр скакал по воспоминаниям, не опасаясь пропустить самого главного, ведь он уже видел впереди яркую вспышку, после которой жизнь дарнау разделилась на до и после.
Остановившись незадолго до нее, Га-либ вновь нырнул в открывшуюся дверь. Реинар стоял перед пирамидой, борясь со сковавшим его страхом, которому не мог дать логического объяснения. Магистр был настолько напуган, что предпочел навсегда покинуть это место, даже невзирая на то, что не до конца исполнил поставленную советом задачу.
Реинар не мог себе представить, что способен подпустить кого-то к себе настолько близко, не почувствовав его присутствия. Стоило ему обернуться, как на его лицо легла чужая ладонь. Га-либ несколько раз вернулся к этим секундам воспоминаний, но так и не смог разглядеть хозяина руки, облаченной в перчатку.
После этого в воспоминаниях Реинара произошел разрыв. Монстр никогда прежде не видел ничего подобного. Даже когда жертвы Га-либа спали, их воспоминания ощущались совсем иначе. В следующий раз исследователь смог пробраться сквозь дымку, только когда дарнау уже снова оказался на имперском тракте.
Последний раз Га-либ был в этом месте очень давно, но безошибочно определил в нем блокпост Гнея. В Реинаре явно ощущались произошедшие с ним метаморфозы. Не жестокий по своей сущности дарнау сейчас с трудом сдерживал охватившую его ярость, причин возникновения которой найти не мог.
Выглядел магистр, должно быть, не лучшим образом, так как подошедший трактирщик сделал ему замечание, что тот распугивает посетителей. Скорее всего, это была главная ошибка утларга за всю его жизнь. Дарнау не смог совладать с собой и, схватив трактирщика за кадык, высвободил его из шеи. Вскочившие со своих мест посетители выхватили свои мечи.
Га-либ во всех красках пережил творимую магистром резню на блокпосте Гнея. Осознав совершенное, цепляясь за остатки, без сомнения, не самой слабой воли, дарнау заставил себя уйти с тракта. Будь судьба более благосклонной, Реинар мог бы провести остаток своих дней, прячась посреди бесконечных просторов юго-западных лесов империи, но ему не повезло.
Тропа вывела его прямо к полю, усыпанному результатами долгой и упорной работы лесорубов. Относящийся к деревьям, как к живым существам, дарнау окончательно отпустил контроль, ухватившись за подаренную им неизвестным существом силу. Он устроил настоящий ад на земле, превратив тихое и спокойное поселение в свой театр кукол.
Дальнейшее развитие событий Га-либ знал, но все равно не отказал себе в удовольствии добраться до того момента, как магистр подчинил Уна своей воле. Натуральный испуг самоуверенного утларга заставил монстра улыбнуться, но в этот момент он почувствовал, как что-то вытягивает его из воспоминаний.
Вернувшись в реальный мир, Га-либ ощутил сильное головокружение, и его вырвало. Как он и ожидал, его желудок оказался не готов к столь уникальной пище. Придя в себя, он увидел, что могильщики уже успели закончить свою работу. Тору и Кэр двигались в сторону тела безымянного, но центурион остановил их.
Имперец опустился на колено перед хортом и положил ладонь на его грудь. Несколько минут он шептал над его телом слова, произнесенные на истинном имперском наречии, доступном далеко не многим. Заведя руку под свой нагрудник, он выудил небольшой предмет круглой формы.
— Почетный знак легионера, — прошептал стоявший рядом с аурлийцем Ун, не оставляя сомнений в том, что хорту оказана величайшая из почестей.
Поднявшись, центурион кивнул, давая понять, что можно приступать к погребению. Полуорк и Итан подняли его тело, а Ун уважительно подобрал оторванные конечности. Через несколько минут единственным напоминанием о существовании безымянного хорта стал лишь небольшой холм земли.
— Дьявол, а ведь нам даже нечего написать на его могиле, — выругался Дункан, подготовивший для этого доски.
— Ему это уже не нужно, — произнесла Минна, но без привычного сарказма в голосе.
Центурион принял решение вернуться на тракт, посчитав, что отряду необходимо зализать свои раны и обзавестись новым транспортом. Спутники Кэра один за другим покидали безымянную могилу. Последним у нее остался Тору и, опустившись на колено, все же нацарапал на табличке несколько слов.
По дороге до тракта Га-либ без утайки поведал остальным членам отряда о том, что ему удалось узнать. Кэр невольно вздрогнул, когда речь зашла о внутренней борьбе Реинара, легко спроецировав ее на свою собственную.
Ливий выделил неделю на то, чтобы отряд привел себя в порядок. Обосновавшись на одном из блокпостов, все они делились друг с другом знаниями, способствующими скорейшему излечению. Сирин по-прежнему избегала аурлийца, вот только теперь причиной тому служил страх, побороть который Итану было куда сложнее, чем былое пренебрежение и обиду.
Глава 11. Шаг во тьму
Любой путь имеет свое начало и свой конец. Спустя месяц и одну неделю отряд увидел на горизонте кордоны жителей Долины. Заграждения опоясали окружность радиусом в милю, не подпуская никого из посторонних к месту, от которого так и веяло могильным холодом.
Не желая вызывать дополнительных вопросов, отряд Ливия сделал небольшой крюк, чтобы обогнуть Камград. Увидев имперскую печать, представители старшего народа пропустили их без досмотра, даже несмотря на присутствие в отряде Ингрид и Минны. В целом, наличие с ними Ивеса и Абель уже снимало немало подозрений.
Кэр хорошо помнил эти места. Когда он был здесь в последний раз, повсюду слышались крики и стоны раненых, а земля была завалена телами погибших. Однако та пустота, что он имел удовольствие наблюдать сейчас, вызывала в нем больше ужаса, чем самая кровопролитная битва. В этой звенящей гробовой тишине, казалось, можно расслышать стук биения собственного сердца. За полмили до входа в пещеры отступников не осталось ни одного живого существа. Даже сама земля казалась мертвой. Аурлиец почувствовал, как висящий у него на шее кулон немного похолодел. Отряд сделал небольшой привал, перед тем как начать спуск, чтобы избавиться от обременяющей их поклажи.
— У кого-то еще есть ощущение, что нам не стоит туда спускаться? — пробубнил Дункан, заглядывая в кратер, и аурлиец не мог с ним не согласиться.
Никто не торопился продолжить поход, несмотря на то что до цели оставалось рукой подать. Даже центурион не спешил отдать приказ выдвигаться. Ливий долго смотрел на сверкающее на горизонте солнце, прежде чем повести отряд за собой.
После того, через что пришлось пройти отряду, в его рядах не осталось недомолвок. Каждый считал, что мог доверить свою спину идущему позади. Лишь двое участников похода припасли в своих головах личные цели, идущие вразрез с основной целью миссии.
Шли не торопясь. Итан видел, как многие по нескольку раз перепроверяют свое оружие. Когда за поворотом скрылись последние лучи дневного солнца, дышать стало немного тяжелее. Единственным источником света были тускло мерцающие синие кристаллы. По ощущениям лейтенанта, прошло около часа, прежде чем вереница тоннелей вывела их в город. Впереди послышался негромкий свист удивления Ивеса.
— А ты думал, все это время мы жили в бараках? — ухмыльнулся Уве, но было видно, что он доволен произведенным эффектом.
Вормс поразил аурлийца не меньше, чем прекрасная Долина. Дети богини Гаетейн оставались прекрасными зодчими вне зависимости от выбранного ими пути. Верхние уровни города, в которых они оказались, представляли из себя ту же Долину, с единственным различием лишь в том, что эта версия была погребена под землю. Как отступникам удалось возвести подобный город в таких условиях, оставалось загадкой.
Роль проводника поделили между собой Минна и Ингрид. В какой-то момент Ливий остановил их, предложив найти подходящее для привала место. Отступницы долго спорили между собой, пока наконец Минна не сообщила, что будет рада принять отряд в своем доме. Возражений не последовало. Дышать этим пропахшим тленом воздухом было тяжело, и каждое действие давалось с большим трудом, чем обычно. Все рады были отдохнуть и дать позволить своим глазам привыкнуть к давящей темноте.