Я тяжко вздохнул. Мне не хотелось говорить этого, но я знал, что должен.
— Нет, не сможешь.
— Почему?
— Потому что у меня слишком ненормальная жизнь, чтобы затягивать в нее тебя.
— По-моему, это мне решать, что лучше для меня самой, — тихо сказала Кензи не в силах скрыть злости в голосе, — и кого выбирать в друзья.
— Как ты думаешь, что будет, когда мы вернемся домой? — спросил я, избегая ее взгляда. — Думаешь, я смогу быть нормальным и запросто тусить с тобой и твоими друзьями? Ты действительно считаешь, что твои родители и учителя не будут против?
— Будут, — спокойно ответила Кензи — В этом ты прав. И знаешь что? Мне все равно. Потому что все они не видят тебя таким, каким вижу я. Они никогда не увидят ни Небывалое, ни фейри, ни Железную Королеву, и они никогда тебя не поймут. И я не понимала. — Она замолчала, видимо, подбирая слова. — Когда я увидела тебя в первый раз, — продолжила она, откинув с глаз челку, — когда мы в первый раз поговорили, я подумала, что ты угрюмый, недружелюбный, враждебный… — она умолкла.
— Засранец, — закончил я за нее.
— Ну да, именно так я и подумала, — неохотно согласилась Кензи. — Довольно привлекательный засранец, должна я признать, но, тем не менее, исключительный, конкретный мега-засранец. — Она бросила на меня быстрый взгляд, чтобы посмотреть на мою реакцию.
Я пожал плечами.
С этим не поспоришь.
А секундой позже меня осенило: она считает меня привлекательным?
— Сначала я хотела узнать, о чем ты думаешь, — Кензи отбросила волосы за спину, но синие и черные пряди продолжали лезть ей в лицо. — Оказалось нелегкой задачей заставить тебя посмотреть на меня и заговорить со мной. Ты был первым, кто за очень долгое время говорил со мной как с обычной девушкой и относился ко мне как к любому другому. Мои друзья, семья, учителя — все они ходят вокруг меня на цыпочках, как будто я хрустальная. Они никогда не скажут мне, что у них на уме, если решат, что правда меня расстроит. — Кензи вздохнула, оглядывая поля. — Никто никогда не был честен со мной и мне это надоело.
Я задержал дыхание, понимая, как близко нахожусь к самым темным тайнам ее души. Задай правильный вопрос, Итан. Не показывай своего нетерпения, а то можешь ее отпугнуть.
— Почему так? — спросил я с равнодушием в голосе. И совершил ошибку.
— Из-за моего отца, — резко ответила Кензи, и я понял, что облажался. — Он известный адвокат, поэтому все сдувают с меня пылинки. — Она передернула плечами. — Я не хочу говорить о моем отце. Мы говорили о тебе.
— О конкретном мега-засранце, — напомнил я ей.
— Именно. Итан, я не знаю, понимаешь ли ты это, но ты очень классный. Люди замечают тебя, несмотря на твою репутацию плохого парня. — Я бросил на Кензи подозрительный взгляд, и она кивнула, подтверждая свои слова. — Я серьезно. Ты не видел, как Реган и другие девчонки пялились на тебя с первой секунды твоего появления в классе. Челси даже попросила меня узнать, есть ли у тебя девушка. — Уголок ее рта приподнялся в легкой улыбке. — Думаю, ты помнишь, как все обернулось.
Поморщившись, я отвернулся. Да уж, я вел себя как полный придурок. Если бы можно было забрать свои слова, я бы сделал это. Но это не остановило бы фейри.
— Но потом мы попали в Небывалое, — продолжала Кензи, глядя вперед, где маячила на дороге фигура Кейрана. — И мне многое стало понятно. Должно быть, это очень трудно — видеть все эти создания, знать, что они находятся рядом, и при этом не иметь возможности ни с кем поговорить о том, что происходит. Должно быть, тебе было очень одиноко.
Кензи слегка коснулась моей руки, послав по ней электрический разряд. У меня перехватило дыхание.
— Но сейчас рядом я, — почти прошептала она. — Ты можешь поговорить со мной о Них. Я не буду дразнить тебя, не назову сумасшедшим, и ты можешь не волноваться, что это напугает меня. Я хочу знать все, что можно. Хочу знать все о фейри, Маг Туиред и Небывалом. Ты моя единственная связь с ними. — Теперь ее голос зазвучал вызывающе. — И если ты думаешь, что тебе удастся вышвырнуть меня из своей жизни, крутой парень, и держать в неведении, то ты совсем меня не знаешь. Я могу быть такой же упрямой, как и ты.
— Нет. — Я избегал смотреть на Кензи, слыша искренность в ее голосе. Она не знает, в какой опасности находится рядом со мной. — Нет никакой связи, Кензи, — отрезал я, выдернув свою руку из ее руки. — И я ничего не буду тебе рассказывать. Ни сейчас, ни когда-нибудь еще. Просто забудь обо всем, что ты видела, и оставь меня в покое.
Мне больно было видеть ее ошеломленный, полный обиды взгляд. Я тяжело вздохнул, запустив пальцы в волосы.
— Думаешь, мне нравится отталкивать от себя людей? — тихо спросил я. — Мне не нравится быть фриком, которого все избегают. Я не получаю ни малейшего удовольствия от того, что веду себя как полный засранец. Особенно с такими людьми, как ты.
— Тогда почему ты это делаешь?
— Потому что все, кто сближался со мной, пострадали! — резко ответил я, наконец, посмотрев ей прямо в лицо. Она моргнула, и я вспомнил лицо другой девушки — с конским хвостиком, в который она все время собирала волосы, и россыпью веснушек вокруг носа. — Каждый из них, — уже мягче сказал я. — Я не могу остановить это. Они будут преследовать меня постоянно. И всегда найдется тот, кто поплатится за мое Видение. Тот, кто пострадает вместо меня. — Прервав наш зрительный контакт, я устремил взгляд на холмы. — Я лучше буду жить в одиночестве, чем пройду через это еще хоть раз.
— Еще раз?
— Эй, — позвал нас откуда-то сверху Кейран. — Мы пришли.
Невероятно благодарный за прерванный разговор, я поспешил вперед, где под большой сосной рядом с дорогой нас ожидал фейри. Шагая по сорнякам, я проследил за взглядом Кейрана, направленным на верхушку колеса обозрения. Оно возвышалось над деревьями, покрытое ржавчиной. Свет от колеса играл на кронах деревьев.
— Идем же, — нетерпеливо позвал Кейран, побежав вперед.
Мы последовали за ним, пробираясь по колено в траве. Пересекли заросшую сорняком парковку, прошли мимо поросшего плющом и виноградником забора и оказались возле заброшенной ярмарочной площади.
Хотя площадь казалось необитаемой, фонари беспорядочно мигали, освещая проходы между пустыми палатками, некоторые из которых до сих пор украшали заплесневелые плюшевые игрушки. В нескольких ярдах от нас лежала перевернутая тележка для попкорна с разбитыми стеклами, внутренности ее давно уже кто-то обчистил. Мы прошли мимо автодрома, где в тишине застыли пустующие электромобили, и мимо больших круговых качелей, чьи цепи тихонько поскрипывали на ветру. Вдали стояла облупленная, ржавая карусель, десятки одноцветных лошадок рассохлись и облезли от времени.
Кейран резко остановился у будки, в которой продавались торты. Выражение его лица оставляло желать лучшего.
— Тут что-то не так, — пробормотал он, медленно поворачиваясь. — Это место должно быть полным-полно изгнанников. Тут круглый год работал рынок гоблинов. Где все?
— Похоже, друга, к которому ты нас вел, здесь нет, — заметил я, беря на случай опасности трости в обе руки. Будто не услышав меня, Кейран бросился вперед по проходу. Мы с Кензи поспешили за ним.
— Анвил! — позвал он, подбежав к палатке, на задней стене которой висело несколько баскетбольных колец с сетками. В палатке было темно и пусто, весь ее пол и прилавок были усеяны разбросанными цветами — засохшими стеблями и лепестками.
— Анвил! — снова крикнул Кейран, с легкостью прыгая через прилавок. — Ты здесь? Где ты?
Ему никто не ответил. Тяжело дыша, фейри мгновение осматривал пустую палатку, затем повернулся и со всей силы ударил кулаком по прилавку, отчего вся хрупкая конструкция пошатнулась. Разор взвизгнул. Мы же с Кензи просто смотрели на него.
— Ушли, — прошептал он, опустив голову. Гремлин взволнованно жужжал у него на плече, поглаживая его шею. — Где она? Где все? Они все с ней?
— Что происходит? — Я прислонился к прилавку, смахнув с него листья. Они пахли гнилью, и я старался поменьше дышать. — Кто с кем? Кто такая Анвил? Почему?..