Когда прозвонил последний звонок, я схватил рюкзак и поспешил уйти в надежде избежать повторения вчерашнего дня. Выйдя за дверь, я увидел Тодда — он смотрел на меня, явно собираясь заговорить, но я быстро затерялся в идущей по коридору толпе.
Закинув в ящик ненужные учебники, и достав из него и кинув в рюкзак те, что нужны для домашнего задания, я захлопнул дверцу и… столкнулся нос к носу с Кензи Сент-Джеймс.
— Привет, крутой парень.
О нет. Что ей нужно? Скорее всего, растерзать меня за драку, она же из группы поддержки, и Кингстон мог запросто оказаться ее бойфрендом. Слухи ходили разные: в одних я уложил квотербека запрещенным приемом, в других — угрожал ему, после чего он надрал мне задницу. Ни один из них меня не красил, и я все думал, когда же кто-нибудь выскажет мне в лицо какую-нибудь хрень.
Я повернулся, чтобы уйти, но Кензи спокойно обошла меня и загородила дорогу.
— Мне нужна лишь минута! — настойчиво попросила она. — Я хочу с тобой поговорить.
Я одарил ее таким злобным, ледяным и враждебным взглядом, что несколько Красных Колпаков застыли на месте, а пара спригганов попятились. Кензи же это не проняло, она осталась непреклонно стоять на месте, и я вынужден был признать поражение.
— Что? — прорычал я. — Пришла сказать, чтобы я оставил твоего бойфренда в покое, иначе поплачусь?
— Бойфренда? — нахмурилась она.
— Квотербека.
— Ах его, — фыркнула она, довольно мило поморщив носик. — Брайн не мой парень.
— Нет? — Удивительно. Я был уверен в том, что она либо вцепится мне в горло за нашу с ним драку, либо пригрозит, что если я еще раз трону ее драгоценную футбольную звезду, то очень пожалею об этом. С чего бы еще ей хотеть со мной говорить?
Воспользовавшись моим замешательством, Кензи шагнула ко мне. Я сглотнул и подавил желание отступить. Кензи была ниже меня на несколько дюймов, но похоже ее это ничуть не смущало.
— Не волнуйся, крутой парень, у меня нет бойфренда, желающего поколотить тебя в уборной. — Ее глаза сверкнули. — И если уж на то пошло, то я сама могу тебя поколотить.
Ни капли не сомневаюсь.
— Что тебе нужно? — спросил я, все больше теряясь в присутствии этой странной, неунывающей девчонки.
— Я — редактор школьной газеты, — заявила она так, словно это самая обычная вещь в мире. — И я надеялась, что ты окажешь мне услугу. В каждом полугодии я беру интервью у новых учеников, которые перевелись позже начала семестра, ну знаешь, для того, чтобы люди получше узнавали друг друга. Мне бы очень хотелось, если ты не против, взять у тебя интервью.
Я был ошарашен уже во второй раз всего лишь за какие-то тридцать секунд.
— Ты — редактор?
— Ну, больше репортер, по правде говоря. Но так как все ненавидят и техническую сторону дела, то я еще и редактирую материал.
— Для газеты?
— Ну да, обычно этим и занимаются репортеры.
— Но… я думал… — я попытался собраться с разбегающимися мыслями. — Я видел тебя с чирлидершами, — почти обвиняюще выдал я.
Кензи изогнула тонкие брови.
— И что? Решил, что я черлидер? — Она передернула плечами. — Это совсем не мое, но спасибо за комплимент. Я не в ладах с высотой и едва могу пройти по спортзалу не упав и не расшибив себе чего-нибудь. К тому же мне бы пришлось выкраситься в блондинку, и это был бы сущий кошмар.
Я не знал, шутит она или говорит серьезно, но не мог больше задерживаться.
— Слушай, мне нужно как можно скорее уйти, — сказал я, и не соврал. Сегодня у меня было занятие с моим тренером по кали — Гуро Ксавьером. За опоздание полагались пятьдесят отжиманий и сотня самоубийственных бросков — это еще, если Гуро был в хорошем настроении. Он повернут на пунктуальности. — Мы можем поговорить потом?
— Ты дашь мне интервью?
— Ладно, хорошо, дам! — сдаваясь, поднял я руку. — Если ты потом отстанешь от меня.
Она лучезарно улыбнулась.
— Когда?
— Да пофиг когда.
Мой ответ ее не смутил. Ее, похоже, вообще ничего не смущает. Никогда не встречал никого, кто бы оставался настолько оптимистично жизнерадостным перед таким махровым свинством.
— У тебя есть телефон? — продолжала она подозрительно довольным голосом. — Или, если хочешь, я могу дать тебе свой. Это, конечно, будет означать, что ты должен мне позвонить… — С сомнением взглянув на меня, она покачала головой. — Хм, забудь, дай мне свой. Что-то говорит мне, что даже если я вытатуирую номер своего телефона у тебя на лбу, ты все равно мне не позвонишь.
— Мне все равно.
По-быстрому записывая свой телефон на клочке бумаги, я не мог не думать о том, как это странно — давать свой номер хорошенькой девушке. Никогда не делал этого раньше и вряд ли сделаю когда еще потом. Если бы Кингстон знал, если бы он только увидел меня говорящим с ней — пусть она и не его девушка, — то уж точно захотел бы обеспечить мне сотрясение мозга.
Кензи стояла рядом на цыпочках, заглядывая мне через плечо. Ее мягкие, пушистые волосы касались моей руки, отчего кожу покалывало, и сердце гулко билось в груди. Уловив от нее легкий, то ли яблочный, то ли мятный аромат, я на секунду забыл о том, что пишу.
— Эм… — Он придвинулась еще ближе, указывая тонким пальчиком на неряшливые черные каракули на листке. — Это шестерка или ноль?
— Шестерка, — прохрипел я, шагнув вперед, подальше от нее. Черт, сердце все еще колотилось как сумасшедшее. Что за ерунда такая?
Я протянул ей бумажку.
— Теперь я могу идти?
Кензи засунула ее в карман джинсов, на ее губах снова играла усмешка, хотя всего лишь секунду назад она казалась разочарованной.
— Не смею больше задерживать тебя, крутой парень. Я позвоню тебе вечером, ладно?
Ничего не ответив, я обошел ее, направляясь к выходу, и в этот раз она меня не остановила.
* * *
Тренировка была жесткой. До турнира осталось меньше недели, и Гуро Ксавьер фанатично добивался того, чтобы мы выложились на нем не меньше чем на сто процентов.
— Вращай тростями не останавливаясь, Итан, — наставлял Гуро, наблюдая за тем, как мы с моим спарринг-партнером кружим вокруг друг друга, держа в каждой руке по ротанговой трости. Кивнув, я продолжил выписывать тростями комбинации, одновременно выискивая дыры в защите своего соперника. На нас были легкие подбитые доспехи и шлемы, чтобы от удара тростью на коже не оставалось уродливых взбухающих рубцов, и мы могли по-настоящему драться, не нанося друг другу серьезных повреждений. Но это совсем не значит, что время от времени меня по возвращении домой не украшали симпатичненькие фиолетовые синяки — «знаки отличия», как Гуро их называл.
Мой противник сделал выпад. Я уклонился, блокируя его удар одной тростью, другой в то же время, награждая его по шлему серией из трех ударов.
— Хорошо! — воскликнул Гуро, заканчивая наш раунд. — Итан, следи за своими тростями. Не забывай про них, постоянно двигай ими, вращай, верти. Крис, в следующий раз уходи из-под его ударов, а не отступай, позволяя себя бить.
— Да, Гуро, — ответили мы оба и поклонились друг другу, завершая спарринг.
Вернувшись в угол зала, я сорвал с себя шлем, подставляя лицо прохладе воздуха. Можете называть меня жестоким и агрессивным, но как же я все это обожаю. Мелькание трости, выброс адреналина, удар по жизненно важной точке, защищенной доспехом противника… для меня нет большего кайфа, чем этот. Находясь здесь, тренируясь у Гуро Ксавьера, я чувствовал себя всего лишь еще одним учеником. Только занимаясь кали, я мог забыть о том, во что превратилась моя жизнь, о школе, о сопровождающих меня везде осуждающих взглядах и просто быть самим собой.
Я не говорю уже о том, что спарринг на тростях — прекрасный способ сбросить накопившуюся агрессию.