Нет, не думать об этом!
Он вздыхает.
Бежать. Все время бежать. Вечно…
А зачем?
Ноги работают с перегрузкой и несут его по тропе, поглощая километры. Икроножные мышцы закипают, переполняются кровью, его состояние близко к оргазму. Ему нужна разрядка.
Оставив позади окрестности пещер Джейта, он примостился в безлюдном месте и подкрепился консервированным тунцом, своим любимым перекусом. Оставалось преодолеть восемнадцать километров, отделяющих его от Бейрута. В этой милой долине, усыпанной серыми камнями, поросшей оливами, дубами и лимонными деревьями, ему нужно держаться реки Нахр-аль-Кальб, реки с радужной волной, – она вытекает из пещер и снабжает столицу питьевой водой.
Солнце жарило во всю мочь. Цикады стрекотали так яростно, что казалось, будто ландшафт рассыпается в прах.
Ноам с непривычки обвязал голову носовым платком, защитил глаза ладонью, козырьком приставленной ко лбу, и то и дело останавливался, чтобы сделать глоток воды. По всей округе были разбросаны часовни, монастыри и обители, в которых почитали всевозможных святых. На горизонте бескрайний опаловый отлив окаймлял землю: там было море.
Измученный жарой, Ноам брел, взметая пыль. Опаленный солнцем кустарник не мог предъявить ни цветов, ни плодов. Сухие стебли желтой травы рассыпа́лись под ногами. А оливы, знаменитые оливы, которыми не одну тысячу лет славились эти места, утратили листву; их узловатые корявые корни готовы были вырваться из каменистой почвы и молили о капле воды.
Состояние реки опечалило Ноама: по дну пересохшего ложа робко сочился ручеек, оставляя по сторонам редкие лужицы, которые быстро испарялись.
Пик летней засухи?
Внезапно Ноам увидел пса.
Длиннолапый, поджарый, со свалявшейся шерстью, пес обнюхивал гадючий выползок в зарослях гариги, когда почувствовал на себе взгляд путника. Оглянулся. Глаза человека и собаки встретились.
Ноам медленно присел на корточки. Нескладный и веселый, пес медленно подошел враскачку, широко размахивая хвостом.
– Ну привет, дружище! – прошептал Ноам на забытом наречии, хорошо понятном псу.
В ладонь ему уткнулась теплая влажная морда. Ноам потрепал пса по спине, почесал ему грудь. Пес любовно вздохнул. Они обменялись долгим взглядом, будто после разлуки. Пейзаж исчез. Время остановилось.
– Ты один разгуливаешь?
Сморщив бархатный лоб, пес взглянул на Ноама и закатил глаза, отчего физиономия его сделалась печальной.
– Ты хочешь очаровать меня…
Обрадованный пес безудержно отдался ласкам, позабыв собачий стыд.
– Роки! – раздался хриплый окрик.
Пес с сожалением отпрянул от Ноама.
– Роки!
Пес послушно рванул на хозяйский голос к зарослям можжевельника и исчез.
Ноам так и сидел в оцепенении на корточках. Встреча с собакой оказалась для него важнее встречи с людьми.
Кто его приветил? Кто обрадовался встрече с ним? Искренняя доброжелательность сверкнула только в собачьих глазах.
Он пробурчал: «Ноам, ты кончишь мизантропом».
И побрел дальше. Мизантроп. Это слово его уже не пугает. Осуждает себе подобных лишь тот, кто ждет от них лучшего. Ненавидит людей лишь тот, кто их любит.
А вот и крыши, это уже пригороды Бейрута.
Какое имя себе придумать? Какую национальность? Как ему стать незаметным? Раз он не в курсе последних событий в Ливане, на извечных подмостках всех конфликтов и примирений, он должен собрать нужную информацию до того, как к нему подступят с вопросами. Он знает по опыту, что самая невинная фраза может подвергнуть его смертельной опасности.
После его прошлого посещения город заметно разросся. Железобетонные кубы. Простенькие пятиэтажки. Понятное дело, городские окраины не блещут архитектурными изысками. Между постройками ржавеют бульдозеры, уныло провисают провода, зияют помойные контейнеры и баки, приглашая воронье к пирушке.
Ноам растерянно остановился на перекрестке. Какой шум и гам! Вдобавок к пальбе отбойных молотков и ворчанию генераторов, питающих квартал электричеством, грузовики, автомобили, мотоциклы и мопеды стараются обставить друг дружку по децибелам, а распахнутые окна квартир выплескивают на полную катушку ошметки радио- и телепередач.
Он бесцельно брел к центру города. Прохожие толкались, такси сигналили, привлекая клиентов.
Ноам рассеянно смотрел на женщин и машинально преследовал их, завороженный стройными силуэтами. Когда женщины оборачивались, он опускал глаза и шагал в другую сторону.