Рай бежал и не чувствовал под собой земли. Так легко ему ещё никогда не давались занятия спортом. Возможно, сказывался Дар исполнения желания, так как применять его для себя на мелком бытовом уровне, демонёнок научился давно, ещё у нагов. Иначе выжить там было бы весьма проблематично.
Поначалу все шло хорошо и принц, даже не понял, откуда у Рая такая выносливость на тренировках, но Тан быстро догадался.
- Смотри, какой у Мелкого потенциал, бежит уже больше часа, не сбавляя темпа, и даже с дыхания не сбился, - сказал принц.
- Думаю, ты переборщил с нагрузкой для первого раза, - заметил Тан.
- Это еще почему? - удивился принц. – Откуда такие мысли?
- Ты помнишь, что Мелкий не горел желанием выходить с нами утром на разминку?
- Помню, конечно. Маленький лодырь заявил, что на это у него сил нет.
- И что мы видим? – спросил Тан и сам же ответил, - Мелкий бежит как заправский стайер, даже не взмокнув, еще и довольно лыбится пробегая мимо нас.
- Вот я и говорю - лодырь. Гонять его надо.
- Не думаю, - ответил Тан, - не похож он на марафонца-призера. Он даже не похож на того, кто хоть изредка посещает спортзал. Ты видел его руки? А плечи? А пресс? Обнять и плакать! Это ж суповой набор какой-то, а не демон, пусть пока еще и мелкий.
Принц задумался, перестав отрабатывать удары, мечем по манекену. Тан также прекратил тренировку и, облокотившись на свой, трансформировавшийся в начале тренировки из косы меч, стал задумчиво наблюдать за демонёнком, бегущим без особых усилий.
Друзья всегда заканчивали утреннюю разминку спаррингом. Обычно их было трое. Высокородный инкуб никогда не пропускал возможности, помахать мечами, или покидать короткие кинжалы. Он, к слову сказать, владел любым оружием великолепно, чем очень гордился, и не упускал возможности отточить своё мастерство. Но инкуб задерживался в столице, толи с выполнением возложенной на него миссии, толи в попытке собрать практический материал к дипломной работе. Поэтому товарищи спарринговали вдвоём. Теперь же наблюдая за новоиспеченным олимпийским чемпионом, Тан, понимал, что такого не может быт в принципе, потому что этого просто не может быть. Вот это несоответствие возможностей Мелкого и показываемых им результатов, сильно напрягало.
- Знаешь, кажется, я догадываюсь, в чем подвох, - через некоторое время сказал Тан.
На такое заявление будущий Повелитель только вопросительно поднял бровь.
- Если мне не изменяет память, то у демонёнка Дар исполнения желаний, - хитро заметил представитель дома Смерти.
- Память тебе не изменяет, - ответил принц. – Мне кажется, тебе вообще никто не изменяет,- философски заметил он, - боятся последствий, наверное.
- Наверное, - согласился Танатос, – но, и тебе грех на измены пенять.
Принц Преисподни самодовольно улыбнулся. Никому в голову не приходило изменить самому Наследнику, как и его ближайшему другу Танатосу – последствия могли быть слишком уж непоправимыми. Все знали, что с наследным принцем Преисподни шутки плохи, а злить саму Смерти, не хотелось даже бессмертным. Обоих отличало обостренное чувство гордости, и собственности, в защите которых они доходили порой до неоправданной жестокости.
Инкуб к гипотетическим изменам (кто это по доброй воле, в здравом уме и твердой памяти, сам, по своей инициативе уйдет от инкуба, тем более, высшего?!) относился философски, не понимая значение понятия «верности» как таковой. Для представителей этой ветви демонов физическая близость была просто жизненно необходимым фактором. Общеизвестный факт, что инкубы, как и суккубы, питаются исключительно энергией и эмоциями, а сексуальная представлялась им наиболее питательной. На аппетит никто из демонов никогда не жаловался, поэтому слова ревность, как и слово, верность в лексиконе инкуба просто не существовало. Мысль ревновать еду, или быть ей верным, была абсурдна сама по себе, поэтому и не имела места для существования. Смысла питаться только кем-то одним, когда жизнь предоставляет такой богатый выбор, никто из инкубов просто не понимал и даже не рассматривал хотя бы и просто в теории. Все равно, что заставить абсолютно здорового человека придерживаться строгой диеты, не понятно вообще во имя каких идей.