- Утром - консилиум - отвечает кратко он.
Еще через день.
Близнецам плохо. Я путаю день с ночью и держусь на одном честном слове. Кажется хуже быть просто не может. Ночью у Харуки были судороги, а утром у меня - истерика - я вышла в коридор,
Накричала на ничем не повинного Мамору и там же разрыдалась. Температура у Хикару зашкаливает - уже около сорока. Это никак не успокоится бактериальная инфекция - им решают вводить антибиотики прямо в спинной мозг. Теперь раз в день мне приходится слышать крики моих кровиночек в манипуляционной. Вновь брали ликвор - менингит у сына не подтвердился - обширная бактериальная инфекция. Одна хорошая новость в этой большой черной полосе. Гомеопатию решили проводить совместно с основным лечением под тяжелыми взглядами врачей. Разбавляю два лекарства в теплой воде и даю пить по чайной ложке. К ночи Хикару уже улыбается и садится на кровати - в палате мы одни - Юлю и Машу перевели в реанимацию. Я еще не знаю, что они так и не вернутся сюда - этой ночью Машуни не станет. Харука тоже приободрилась - включаю им "Машу и медведь", ставлю ноутбук на тумбочку, а детеныши грызут морковку - захотели два часа назад и папа на радостях слетал в ближайший супермаркет - притаранил два килограмма. Я вымыла морковку под краном и вот полусидя грызут, как два маленьких бобренка - только хруст слышен. Неужели поправляются7 Об этом я даже думать боюсь - сглажу! Время течет медленно... слишком медленно. На ночь меня сменяет моя мама, а меня силком утаскивают в сестринскую - надо поспать. Вечером нам назначают еще один препарат и протирания соленой водой. Я съедаю пару морковок и словно в пропасть проваливаюсь в сон.
На следующий день.
С утра звонит Тиана, она договорилась насчет платной палаты в больнице, но не Харука, ни Хикару не хотят уходить из этого свинарника. Она спрашивает, почему же её не предложили в самом начале - мой ответ прост - все были заняты.
В начале девятого в больницу прилетает взмыленный Мамору - руки сжаты в кулаки. Это он ездил в ту больницу в которой нам отказали - избил заведущего. Шиндо вызывает адвоката и Мамору даже не забирают в КПЗ.
В полдень к жутко удивленному Юрию Сергеевичу прямо к дверям приемного покоя подъезжает большой фургон и грузчики начинают выгружать товар. Вышка гипсокартона растет на глазах, тут же выгружают краску, штукатурку, несколько пачек кистей. Следом за ней подъезжает еще машина - в ней новые халаты, наборы, несколько штук нового оборудования для диагностики. Тут же появляются стальные двери для входа и обычные деревянные для палат. Юрий Сергеевич летит к нам - отказываться. Ноя сама в шоке. Звоню Мамору. Кажется, муж удивлен не меньше меня. Обзваниваю остальных. Никто не в курсе. Я трясу головой - щедрый подарок не от нас. Юрию Сергеевичу ничего не остается, как принять такой приз. Несколькими минутами спустя подъезжает известный московский декоратор и бригада маляров - штукатурщиков. А из другой машины вновь вытаскивают мебель - я успеваю заметить стойку для регистратуры, несколько компьютеров, разобранные кровати. Сестры охают и ахают. На первом этаже тут же начинается ремонт.
- Легче было бы построить новую больницу, - ворчит Юрий Сергеевич, когда я прохожу мимо, - дешевле бы обошлось.
Малышам еще немного получше. Выглядывают в окна, рассматривая как прибывают все новые и новые машины.
- Мама, смотри, смотри, - я подхожу к окну, успевая заметить поднимающуюся в небо связку разноцветных шаров - к ним привязан большой плакат "Я вас люблю". Улыбка тоже не сходит с мордашек киндеров - они с большим восторгом наблюдают за уносящимся в небо посланием.
Мамору приходит в больницу около десяти и вроде бы тоже сильно удивлен. Но я не верю, хотя муж все отрицает уж больно правдоподобно. Я удивляюсь, какой же он хороший актер. Задаю вопрос на засыпку:
- А кто же тогда?
- А ты уверена что тебе?
На сердце почему-то все больше усиливается подозрение, что муж как раз и организатор этого. В полдень нам обоим приходится уехать - мне скрепя сердце нужно оставить детей на час. Мы едем к одному известному гомеопату - проконсультироваться с ним насчет предложенного Кехеем курса. Гомеопат подправляет указания, качая головой. В список препаратов добавляется еще одно - оно должно активировать иммунитет. Приезжая снова в больницу, узнаем что у детей кто-то был, Мамору жутко ругается с персоналом, я сайгаком скачу в палату. Крохи сидят на кроватях в обнимку с двумя большими белыми медведями с красными бантами. Наперебой начинают мне рассказывать, какой хороший к ним приходил дядя и как он прижимал их к себе и как почему-то плакал. А они его утешали. У медведей оказывается на каждой лапе и на пузе кнопочки - они сказки рассказывают. Я прижимаю крох к себе и глажу по головам. Принимаем решение перевести их в платную палату.
К вечеру новая палата буквально усеяна игрушками - кто-то принес букет белых роз. Теперь он стоит в хрустальной вазе на тумбочке. Здесь все иначе, чем на втором этаже. Воздушные голубые занавески, веселые обойчики с вини-пухом. Цветы на широком подоконнике. Вставлено пластиковое окно - пена еще не просохла. Три кровати - теперь мне не придется спать в сестринской или ординаторской. Белье хрустящее, наутюженное, я мельком замечаю маленькие темные циферки - инвентарные номера. Не белое, как наверху, а с лунтиком и его друзьми. И одеяла - я щупаю - холлофайбер. Детеныши мигом начинают исследовать новое место обитания. А у меня слезы из глаз.
Под вечер становится опять худо - температура поднялась и застыли они как солдатики. В голове начинает возникать Маша. По спине пробегает холодок. Как же так, деточки? Я вновь звоню Кехею, выходя на лестницу. Голос срывается. Он диктует мне еще два назначения. Уколы и питье. Говорит, сам перезвонит Юрию Сергеевичу. За это время, пока он в Нижнем - он проконсультировал более ста детишек. Весть об известном инфекционисте быстро распространилась по городу. Теперь он все время занят - но к близнецам срывается по моему звонку, бросая все дела. Я уже на грани истощения - утром меня сестра с нянечкой уговорили встать на весы - сорок два килограмма. Я сбросила ровно восемь. Кажется я ела последний раз вчера перед сном. Муж приносит нам в палату еще гостинцы - много фруктов для детей и спагетти из итальянского ресторана для меня. Я, не замечая еды, ем, смотря на ребятишек, а в голове медленно, раз за разом повторяются слова молитвы.
Через две недели.
Малыши медленно поправляются. Небольшие ухудшения есть, но врачи нас успокаивают - это уже отголоски. Скакают как козлики на кроватях, щебечут утром и днем, голова уже не висит грузом, теперь они могу сгибать шею. Все менингиальные знаки пропали. Я намолиться не могу. Тот странный человек не приходил, зато вся больница буквально пропахла краской - вчера заходила в ту обшарпанную палату и сама удивилась перемене - помещение сверкало новыми детскими обоями, красивыми кроватями, ранее обколотый умывальник заменили на голубой "тюльпан", пластиковые кона сверкали чистотой. На полу вместо обшарпанных досок - лежал новый ламинат. Нишу в стене, где все вешали одежду заменили на трехстворчатый шкаф.
- Любуетесь? - меня неожиданно поймал на этом занятии Юрий Сергеевич и я сконфузилась. - Ничего. Плодами своего труда любоваться можно. Спасибо вам огромное. Сегодня сюда переведут еще троих ребятишек. Только благодаря вам.
- Мы не... - пыталась отговорить его я.