Этот недостаток теории Заменгофа был блестяще устранен в трудах профессоров Шварцмана и Цейса, относящихся к началу прошлого века. Именно эти профессора, не без гордости напомню вам – наши соотечественники, разработали теорию оптимизации общих потребностей. Суть этой теории состоит в том, что снижение общих потребностей при том же уровне удовлетворения их государством приводит к повышению уровня лояльности, что блестяще следует из формулы Заменгофа. При этом очевидно, что снижение уровня материальных потребностей, хотя и возможно, крайне ограничено и может создавать критические исторические точки, характеризующиеся резкими снижениями уровня лояльности. Действительно, довольно трудно убедить даже очень разумное население, что для его же блага следует снизить потребление, скажем, мяса или овощей. Гораздо более перспективным представляется иной путь.
Профессор сделал краткую паузу и продолжил:
– Уникальные возможности заключаются в планомерном снижении духовных потребностей населения, которые не так остро ощутимы и для которых вообще нехарактерно формирование критических исторических точек. Уже из расчетов Шварцмана и Цейса выходило, что идеальное снижение духовных потребностей позволяет повысить уровень лояльности на 35–40 %. Они поскромничали, я могу сейчас утверждать это совершенно определенно. Наши новейшие расчеты дают с высокой степенью вероятности повышение до 60 %!
В зале послышался отчетливый одобрительный гул. Профессор благосклонно улыбнулся. Для большинства сидевших в этом зале лояльность населения была основным показателем их работы; многие начинали работу начальниками районных отделов в глубинке и прекрасно помнили, что и за 2–3 %, указанные в годовом отчете, в Центре хвалили и премировали, а за 5 % порой и награждали, как во времена Большой Войны, хотя в большинстве случаев цифры были липовые. Впрочем, медали ведь дают за мужество, а это еще вопрос, кому нужно больше мужества – кавалеристу, ведущему свою полусотню против вчетверо превосходящего противника в голой степи или какому-нибудь зихерхайтскапитану, осмелившемуся нагло (5 %!) врать столичному Департаменту. Мужество, оно и есть мужество.
Профессор выдержал паузу, ровно столько, чтобы все сидящие в зале осознали важность его слов, и продолжил:
– Профессор Цейс смело предположил, что снижения духовных потребностей можно добиться через оптимизацию искусства, как основной питательной среды для духовного начала человека. Идея просто запретить искусство была сразу отброшена как нелепая, ибо единственной возможностью полностью его ликвидировать является физическое уничтожение всех людей, что пагубно для Государства, так как ведет к прекращению поступления налогов. Социологические наблюдения над заключенными тюрем, полностью лишенными какого-либо общения с внешним миром и изолированными таким образом от искусства, показали, что в течение относительно короткого промежутка времени в тюрьме формировалось свое, очень примитивное, но все же искусство, проявлявшееся в формах изобразительных (фрески на стенах, татуировки), фольклорных (песни, легенды), музыкальных (тюремные блюзы) скульптурных (изделия из прессованного хлеба) и других. Последнее наблюдение профессора Цейса, я имею в виду – изделия из хлеба, наиболее показательно, так как заключенные имели весьма скудный паек и все же жертвовали им во имя прекрасного, разумеется – в их убогом понимании. Поняв, что полное лишение людей искусства невозможно, профессор Шварцман предложил другое, весьма оригинальное решение. Раз искусство нельзя устранить вовсе, можно хотя бы видоизменить его таким образом, чтобы вместо роста духовных потребностей оно приводило к их неуклонному снижению. Эксперимент, поставленный профессором Шварцманом в двадцатые годы прошлого века уникален по своему замыслу, изящности исполнения и, конечно же, полученным великолепным результатам. Взяв в качестве области исследования изобразительное искусство, он нашел психически неуравновешенного человека, согласившегося за небольшую плату стать художником. При этом предварительные апробации этого человека в Академии художеств позволили категорически утверждать, что каких-либо способностей к рисованию у данного участника эксперимента не имеется. Вы, возможно, спросите меня, почему для такого важного эксперимента был необходим человек с измененной психикой и почему нельзя было пригласить обычного обывателя, хорошо ему заплатив. Для психолога ответ очевиден. Каждый нормальный человек, которого тем или иным способом принуждают выполнять работу, которую он в силу своих физических или умственных способностей не может выполнить качественно, начинает страдать от комплекса собственной неполноценности, и в его труде все большую и большую роль начинает играть скрытая депрессия. Идиот же охотно берется за любую работу, будучи абсолютно уверенным, что раз она ему поручена, значит, он на нее способен. Нетрудно заметить, что именно такой человек и был нужен Шварцману, если далее вникнуть в суть его эксперимента. Его подопечный был объявлен художником, причем не просто художником, ведь таких тысячи, а родоначальником нового изобразительного искусства. Поскольку даже при покраске заборов этот родоначальник испытывал определенные технические трудности, ему был выдан трафарет треугольной формы, через который он наносил на куски дешевого холста треугольные фигуры зеленого цвета.
– Черного! – донесся чей-то негромкий голос из притихшего зала.
Профессор ответил своей великолепной обаятельной улыбкой:
– Я вижу, что говорю со знатоками Большого искусства!
В зале произошло некоторое веселое оживление, кое-кто даже обернулся посмотреть на молодого зихерхайтслейтенанта, обронившего эту неосторожную реплику.
– Да, – ответил, все еще улыбаясь, профессор, – вы абсолютно правы. Действительно, сейчас эта всемирно известная картина называется «Черный треугольник» и ее подлинники украшают более ста пятидесяти богатейших собраний искусства в мире. Дело в том, что по условиям эксперимента предполагалось тиражирование картины практически миллионами. Выбранная же Шварцманом для эксперимента зеленая краска, наилучшая с точки зрения психологически умиротворяющего влияния на человека, содержала пигмент, который не производился на территории Империи и поставлявшийся из Нового Света по весьма высокой цене, так как содержал соли хрома. Это чуть было не сорвало блестяще задуманный эксперимент, однако был найден выход – вместо зеленого цвета был использован дешевый черный краситель на основе угольной пыли, которая, как вы, вероятно, знаете, является отходом многих видов производства и практически ничего не стоит. Эксперимент дал блестящие результаты. Обыватели, приходящие в галереи живописи, вместо полотен старых мастеров могли теперь часами наслаждаться созерцанием черных треугольников, причем, в интересах населения, в дальнейшем предполагалось появление и других геометрических фигур. Все социологические, психологические и прочие тесты показывали достоверное снижение духовных потребностей обывателей в городе, где был проведен этот смелый эксперимент. В частности, по такому важному параметру, как «посещаемость населением картинных галерей», уровень духовных потребностей снизился в 105 раз! Следует отметить, что и другие параметры также показывали несомненное торжество науки. Сейчас, как я полагаю, многие из вас задают себе молчаливый вопрос – почему же эксперимент не был доведен до конца?