– Не могу понять ни слова, – сказала она.
– Что?
– Не могу разобрать, что ты говоришь.
Я вытащил щетку изо рта. Голос звучал, словно у глухих ребят в метро, которые машут руками и издают смешные звуки.
– Я говорю, что у меня в голове часы. Это очень странная штука. День или ночь, я точно знаю, который теперь час. И не приблизительно, а точно по будильнику.
– Ну и который теперь час?
– Я не могу этого делать, когда стесняюсь. Я должен подумать об этом. Я скажу тебе позже. Когда не буду пытаться.
Она сделала мне тост и намазала его маслом. Я никогда не ел вместе с девушками. Слишком много возможностей показаться непривлекательным. Скарлет, я заметил, ела с открытым ртом – слегка, не бросается в глаза, – но, думаю, ее родители подпрыгнули бы на месте, увидев это. Я не мог даже сказать «вот еще» без того, чтобы моя мама не устроила шум. Это может показаться ничтожным, но я в какой-то мере расслабился, увидев, что Скарлет делает что-то неправильно.
– Начинай, – сказала она, указывая на тост.
– Я могу также предсказывать будущее, – сказал я.
– Какое, например?
– Ну, например, иногда я знаю, что телефон зазвонит. Так что я беру трубку. Я даже знаю, кто это. Я унаследовал это от своей матери, она медиум. Один раз я позвонил ей из Ванкувера. Она подняла трубку и сказала: «Привет, Саймон», – или что-то вроде этого. Она не видела меня три недели.
– Значит, ты знаешь, что случится с тобой и со мной?
– Нет. Но я знал, когда ты позвонила.
– Лжец.
– Знал.
– Даже я не знала.
– А я знал. И не был удивлен. Разве ты не слышала, что я совершенно не удивился?
– Твой голос звучал довольно возбужденно.
– Ну, я всегда такой. Но это не то же самое, что удивление.
– Итак, когда ты будешь знать, что случится с тобой и со мной, ты мне скажешь?
– Точно.
– Даже если плохое?
– В особенности если плохое.
Я подумал, что, пока я на коне, пришло время заткнуться и перестать болтать. Так я и сделал. И съел свой тост.
– Обычно я не ем с утра, – сказал я, что было бессовестной ложью, я ем как волк, в любое время. Даже больше, чем мой брат, что делает мою худобу чем-то вроде тайны.
Скарлет зажгла сигарету. По тому, как она ее держала, было заметно, что она уже курила сегодня утром. Дым поплыл ко мне через комнату. Мне понравился его запах. Это другая лига, думал я. Люди курят у себя в доме, как будто это – ерунда.
– Твои родители разрешают тебе дома курить?
– Зависит от…
– От чего?
– От того, в каком они настроении.
– Моя мама просит меня закуривать ей сигареты, когда она за рулем.
– Хочешь одну?
– Конечно.
Она смотрела, как я зажигаю сигарету. И вроде как хихикнула, отвернувшись к окну.
– Что? – спросил я.
– У тебя такой вид, как будто ты не куришь. Судя по тому, как ты ее держишь.
– И как это выглядит?
– Несколько по-женски.
– В самом деле?
Немного позже я позвонил брату.
– Эй, Харпер, – сказал я, – это я.
– Где ты?
– Я у Скарлет.
– Черт бы тебя побрал, парень, тебе придется вернуться. Старушка звонила сегодня утром. Она хотела, черт бы ее побрал, поговорить с тобой.
– Что ты ей сказал?
– Сказал, что ты в доке. Но она возвращается домой завтра. Так что тебе лучше вернуться.
– Я приеду.
– Когда?
– Сегодня вечером.
– Точно?
– Точно.
Наступила пауза, и я услышал, как он откусывает яблоко.
– Так вы, ребята, не спали всю ночь?
– Я немного поспал.
– Ее родителей все еще нет дома?
– Точно.
– Она там?
– Точно.
– То есть прямо рядом с тобой?
– Точно.
Одно мгновение он взвешивал мои слова, потом сменил тему:
– Отлично. Но не пудри мне мозги.
– Расслабься, – сказал я.
Я почувствовал себя намного лучше, почувствовал настоящее облегчение, когда положил трубку. Не люблю, когда людей затрахивает мое поведение, даже если я в порядке. Это меня изводит. Все равно. Мы отправились в центр. На улицах было довольно оживленно. Теплый ветер, люди гуляют. Суббота – всегда великий день в городе. Поезд метро проревел под землей, я посмотрел вниз, и у меня возникло одно из тех смешных чувств, что я буду помнить эту минуту до конца своих дней. Сверхъестественным образом такие моменты запечатлеваются в памяти, словно фотография, ни секундой раньше, вот именно это мгновение, и не всегда потому, что что-то особенное происходит. Иногда вообще ничего не происходит – просто поезд проревел вдали, и Скарлет стоит рядом, ее волосы чуть-чуть не касаются воротника рубашки.
Мы прошли по Элингтон-авеню, мимо магазинчика велосипедов, где старик купил мне мой первый классный велик. Я болтал, я хочу сказать, я просто не способен был к черту заткнуться. По другую сторону улицы, чуть-чуть в сторону, был «Эппл-Парадиз». Я обычно ходил туда с моим соседом Кении Уитерсом вечером по субботам, и мы брали большой липкий десерт, один из этих яблочных монстров с кленовым сиропом и взбитыми сливками, какие любят вонючие мальчишки. Забавно думать, что мы были счастливы, всего-то получая причудливое яблоко, а потом возвращаясь домой, чтобы посмотреть хоккей. Трудно представить, чтобы такое могло делать кого-нибудь счастливым. Никаких девушек, ничего. Только яблоко.