— Меньше знаешь, меньше будешь врать нам, страх заставить тебя лгать, но и страх же выведет твою ложь. «Сыворотку правды» мы вколем! А от нее вы все нам расскажете, и благодаря ей мы выясним, какие музеи древних телефонов вы крали, и зачем вам поддельный паспорт! И зачем вы в предпраздничный день залезли в театр.
— Он не поддельный! — возмутилась Аня.
— Мы не грабили музеи телефонов! Это действительно ее телефон-настаивает им Антон.
— Правда? Не крали? Просто вы случайно перепутали здание и оказались в театре, где полным-полно древних вещей и где полностью отсутствует персонал, кроме охранника, который тут же нас вызвал. Сейчас мы это и выясним, насколько вы глубоко пошли с грабежом, — раскричался один и обратился своему напарнику. — Что стоишь? Бери девочку!
Второй полицейский открыл дверь и стал протягивать руку Ани. Та еще сильнее испугалась и прижалась спиной к стене. От этого у Антона сильно отпала челюсть, а ноги еще сильней приросли к полу.
Тут он на свое же удивление заговорил:
— Стоп! Не надо ее трогать, меня возьмите, лучше мне вколите эту «сыворотку правды», но не надо ей этого делать, пожалуйста.
Аня удивилась его словам и у нее сильно сжались губы. Антон сам и не заметил, что у них попросил, но ему не хотелось, чтобы Ане причинили вред. Сам не понимает почему, но ему не особо приятно думать о том, как Аня, привязная к креслу, отвечает на вопросы полицейских под действием непонятной сыворотки. Полицейские в один такт засмеялись от слов Антона.
— Благородного не играй, пацан! Мы и тебе тоже вколем, так что не переживай.
Антон заметил на запястье у одного полицейского часы. На них уже показывало 17:35. От этого Антон почувствовал, как сильно скачет у него пульс.
— Ладно, бери его, — сказал один из полицейских, и его напарник вывел Антона из обезьянника.
Антон не стал сопротивляться и вел себя, как послушная собачка. Полицейские повели его в соседнюю комнату для допроса. Что будет на допросе Антону неясно, но чувство волнения сильно жжется внутри него.
Глава двадцать седьмая
Оля и Леша подбежали к огромному дому правительства города. Перед ними возвышался темный небоскреб, он был не таким высоким, как соседние, у него была острая крыша, высокий тройной шпиль. В центре этого парка, где стояло правительство города, стоял огромный, великолепный и золотой фонтан, с высокими струями. Здесь росло много деревьев и пахло живностью. Люди сидели на скамейках и дружно друг с другом болтали. Некоторые роботы спрятались от солнца в тени и играют в голограммы-игры. Глядя на всех этих людей, Олю еще сильней ущипнул страх приближающейся войны.
— Хм… я не знаю… я боюсь туда идти! — раскричался Леша. — Роя, может мы не пойдем?
— Пойми, — требует она. — я сама очень боюсь и ни за что бы не пошла, но если они не поверят, мы попросим помощи у военных, думаю Пит уже нашел информацию.
— Не понимаю… зачем идти..-произнес Леша очень испуганным голосом. — они все равно не поверят! ПОНИМАЕШЬ, НЕ ПОВЕРЯТ! И В ИТОГЕ ИНОПЛАНЕТЯНЕ ВЫИГРАЮТ ЭТУ ВОЙНУ!
— М-да… — мямлит Оля и посмотрела на часы возле здания. — О, Господи, уже пол шестого! Как долго мы ехали! — она, глядя на бледного Лешу стала ему говорить, сильно качая головой. — но я же говорила тебе, зачем надо ехать. Но лучше бы мы умерли в будущем и не стали бы соглашаться с Антоном. Мне просто было так страшно, и я, услышав, как он предложил помощь, решилась пойти на это, по-потому что я подумала, что возможно есть выход из этой ситуации… пусть даже такой страшный и мистический… но а если у нас получится? Получится избежать этот кошмар? Пойми, Леш, одно действие может изменить судьбу человечества, надо просто собрать волю в кулак и пойти, пойти и попробовать их предупредить. Если эти нам не поверят, то мы предупредим других, и может они свыкнутся с этим и согласятся на нашу помощь. Мне тогда было очень страшно, и я поверила в план Антона, ведь тогда мне очень сильно хотелось сделать все по-новому, по-справедливому! Ведь должен же быть счастливый конец! Человеческая цивилизация должна еще жить!
Леша наблюдал за временем и слушал подругу. Он был с ней согласен, но его мучила мысль о том, что все пойдет насмарку, и что они зря вернулись назад ко дню войны, ведь он не хотел снова это все увидеть, но и жить так, с таким концом он тоже не хочет, поэтому решился пойти на риск. Риск не так уж страшен, как страшен конец, совершенный без риска.
— Леш, мы и так многое пережили, предупредить государство — это не так уж страшно, это не то, что мы видели недавно. Если у нас все получится, то того, что мы видели во время войны не будет!
— Ладно, — Леша глянул на нее и кивнул Оле. — пошли!
И они подошли к огромным дверям, правда долго не решались зайти, все же очень боялись, но понимая, что дальше будет еще хуже, уверенно зашли внутрь.
Перед собой они увидели огромный стеклянный холл, где ходило очень много людей в темных костюмах. Ребята очень сильно выделялись из этой массы, поэтому им пришлось скрыться от этих людей, иначе начнут возникать вопросы по поводу их присутствия.
— Надо было переодеться во что-нибудь темное! — грустно сказала Оля, когда они стали подыматься по лестнице.
— А куда нам идти то?
— Папа говорил, что сам кабинет мэра города находится на пятом этаже, пошли лучше пешком, так как на лестнице нет никого, кроме нас.
Глава двадцать восьмая
Антона заперли в мрачной комнате и привязали в старом и неудобном кресле. Руки и ноги были туго завязаны веревками и очень сильно ему давили. Атмосфера очень напрягала Антона, а когда к нему поднесли шприц у Антона внутри заиграло торнадо страха. «Поскорее бы это закончилось» — в его голове крутятся только эти слова. Ему стало не по себе от вида этого шприца. Каков эффект этой сыворотки? И долго она будет работать? От этого у Антона сильно стало скакать сердце.
— А может не надо!? — кричит он, громко вздыхая. — Не надо! Я вам и так расскажу без всяких сывороток!
— Так ты мямлить и нести чепуху будешь, — грубо отозвался один полицейский и вколол шприц ему в вену на запястье. — решил проявить благородство — проявляй, пока я ничего стоящего от тебя не вижу.
Когда ему вкололи этот шприц Антон почувствовал, как его нервы стали утихать, сердце перестало сильно биться. Все его тело расслабилось, как после отдыха от сильной нагрузки. Он чувствует удовлетворение и спокойствие. Ему никогда не было так хорошо. Сейчас его стало тянуть на сон, и полицейские, заметив это, стали его трясти.
— Пошел эффект! Скажи, как тебя зовут и свою дату рождения. Все полностью.
Антону не хотелось отвечать на эти вопросы, он бы сейчас не отказался бы поспать. А отвечать на вопросы ему никак не хотелось, но не вышло. Молчать стало тяжело, в горле стало сильно першить, и тело начало покалывать, будто в него воткнули миллиарды острых иголок. Видать сыворотка не давала человеку молчать.
— М… мое и-имя — его голос стал очень сонным и медлительным и Антон начал сильно мямлить и полуоткрытыми глазами стал отвечать-.. В-Вершинин… Антон Владимирович… р-родился 2-26 августа... 1998 г-года…
— Смотри, какой хитрый, опять врет! — рявкает полицейский. — Давай вколем сильную дозу!
— Погоди, — перебил его помощник, записывая данные на свой планшет. — не надо, это против правил, он потом только за неделю придет в себя. Пусть отвечает на вопросы. Скажи, Антон, что ты делал в театре, зачем ты туда приехал и для чего?
Но зачем они достают со своими вопросами, когда можно так сладко поспать. Но и спать у него не получалось, сыворотка давала сдачу на молчании и игнорирование. Молчание давало неметь его мышцам и горло еще сильнее запершило. И Антон, еле как открыв свои глаза, тихо произнес:
— Я... я… меня туда ма-машина приве-ела…
— Это был заказ! — осенило допрашивающего и он хлопнул по плечу напарника. — Какие гады втянули в это этих детей? Они же еще юны, у них еще вся жизнь впереди!
— Сейчас узнаем… — пробормотал напарник. — скажи, Антон, что это за машина и ответь на те вопросы: «Зачем ты туда приехал и для чего?»