Неизвестно когда этот допрос прекратится, когда прекратится действие сыворотки… От этой сыворотки у Антона перестал работать мозг, и он не мог нормально думать и от сыворотки говорил первое, что приходило на ум. Видать в этом заключался допрос с этой сывороткой.
— М-машина… я… я не знаю… что это за ма-ма-машина… она должна привести ме-еня домой… а она… не п-п-привела..
— Их похитили! — допрашивающий громко стукнул по столу. — Бедные дети! Их похитили, дали им странные вещи, нарядили в непонятные шмотки и заперли в театре! Нужно срочно выяснить, кто их похитил, изучить видеокамеру пожарного выхода театра и найти этих гадов! Скажи, Антон, помнишь ли ты тех, кто тебя похитил?
— Я… я не знаю… я ее н-нечаянно нашел… и она привела м-меня не туда… она п-пропала… но ду-умаю… к нача-алу войны она вновь… буде-ет в театре…
— Какой войны? — удивился допрашивающий и начал за шкирку трясти Антона. — КАКОЙ ВОЙНЫ? Что ты несешь?
От этого у Антона резко заболела голова, но он от сыворотки этого толком не понял и засиял в улыбке. Второй полицейский, который все записывал не оценил это насилие.
— Успокойся! Спроси у него и все, не надо руки распускать, он еще ребенок и под действием сыворотки.
— Какой ребенок? Ему на вид семнадцать скоро!
— Но он еще не совершеннолетний, а значит он еще ребенок, не надо применять к нему физическую силу, мы не для этого стали его допрашивать таким способом.
— Обычный способ, — мямлит тот и засунул руки в карманы. — мы всегда применяли сыворотку. Ладно, расскажи, Антон, и, пожалуйста, поподробнее про эту войну.
Глава двадцать девятая
Оля и Леша очень осторожно пробежали мимо охраны и секретарш так, что те их не заметили и даже не подозревают об их присутствии. Тяжелее было не попасть под видеокамеру, и пробежка тайком забрала у них немало времени. Наконец-то ребята подбежали к главному офису, и оттуда раздавалось много голосов. В кабинете мэра о чем-то спорили.
— Какое-то собрание, — сообразила Оля, прижавшись к двери.
— М-может подождем до окончания собрания? — предложил растерянно Леша.
Она взглянула на свои часы и ахнула:
— Ага, конечно… подождем! Алексей, осталось только десять минут! А может и раньше, я точное время начало войны не помню!
— А в других странах война раньше началась?
— Я не знаю, об этом молчали, никто не знал, но сейчас нас должно волновать, что мы им скажем.
— Правду! Мы же решили сказать, как есть!
— А начать то с чего? — рассердилась она и нечаянно стукнула кулаком по дверям офиса.
Тут двое друзей замерли. Оля пожалела, что сделала это. Голоса за дверью замолчали, и на табличке, возле двери, проморгала надпись на панели: «Входите».
— Может убежим? — испугавшись, спросил Леша. Оля увидела, как он сжался всем телом. Но двери автоматически открылись и ребят заметили.
— Поздно..-ответила, еле шевеля губами, застывшая и побледневшая Оля.
Главный кабинет офиса был большим и просторным помещением. Вся комната была в охристых оттенках и удачно гармонировала со стеклянным потолком. В центре находится длинный стол, вокруг которого сидят много людей в темных костюмах. В центре сидит толстый мужчина, с небольшой лысиной и тремя подбородками. Мэр удивился таким гостям, а остальные подарили недоброжелательные взгляды, не понимая, что происходит и зачем к ним пожаловали двое подростков. Сзади мэра Оля увидела огромное окно, заполненное на всю стену, а за окном красовался красивый вид города будущего: море было ярко голубого цвета, а по мосту, соединяющему к острову ехало много машин. В кабинете стояло много пальм, и это придавало уют и комфорт для гостей. Только ребята не чувствовали себя уютно. У Оли по всему телу била острая дрожь. Никогда она так не стеснялась и не нервничала раньше.
— Чем мы можем вам помочь? — спросила одна женщина из комитета министров.
Леша и Оля замерли. У Оли язык словно потерялся, что она забыла, с чего хотела начать, все слова в голове словно стерли резинкой.
— Пошли отсюда! — тихо прошептал Леша, но Оля остановила его. Раз начали, то нужно продолжить. Не зря они целых полтора часа убили на езду в метро. Не зря они прибыли назад ко дню войны…
— Ну… эм… здравствуйте..-промямлила Оля, скрестив руки у груди. Она почувствовала сильный жар и пот в ладонях.
Мэр пригласил ребят войти в помещение. Те испуганно вошли и прижались возле двери. Оля слышит, как сильно бьётся сердце Леши. Но ее сердце билось намного сильней и Оля уверена в том, что все министры, включая мэра слышат скакание ее сердца в груди.
— Зачем пожаловали к нам? По какому делу? — спросил мэр деловым голосом.
Оля сильно сжала губы до крови и эта кровь начала затекать ей в рот. Она поняла, что молчать не стоит, и, слабо прокашлявшись, заговорила:
— В это тяжело поверить..-вздохнула она и поняла, что начинает путаться, ведь начать рассказ она хотела совершенно не так.
— Мы попробуем! — поддержала ее смуглая женщина с черными убранными, как у Оли волосами.
Леша так и не соизволил открыть свой рот, и Оля поняла, что он боялся ляпнуть глупость, ну и может ему так и лучше. Потому что Леша, когда нервничает, может сказать что угодно, и именно то, что никак не связанно с тем, для чего они сюда пожаловали. Оля собралась мыслями, сильно вздохнула, и, слабо успокоившись, начала рассказ, не так, как планировала, но попыталась хоть что-то сказать.
— Скоро… очень скоро на нас грянет буря, или смерч… начнется война. В это тяжело поверить, но я не вру. Мне незачем врать, глупо прийти к важным людям и нести полную чушь, если я сделала такой шаг и пошла в правительство города, то значит не просто так, а предупредить, и попросить о помощи… Ведь вы тут главные в этом городе и должны первые узнать об этом и принять мои слова за правду…
Люди ее внимательно слушали и старались ее не перебивать. Леша еще сильнее сжался. Слова Оли его сильно пугали и доводили до острого напряжения. Некоторые из министров сделали забавную гримасу, думая о том, что Оля шутить, а некоторые стали шептаться и переговариваться. Оля не обращала на это внимания и продолжала рассказывать. Говорила от сердца, ее речь была не вызубренной и Оля чувствует, как в ее глазах начинает припекать.
— Доказательств нету, и не было, но они будут, скоро. Война будет сильной и жестокой, и возможно… она приведет до апокалипсиса… Такие враги, как они, очень опасны, но мой друг… э… наверное, нашел… что-нибудь про них, потому что потом найти в Рунете что-то про них будет уже поздно!
Все резко замолчали. Оля почувствовала, что краснеет. Она пыталась не говорить, что-то связанное с машиной времени, потому что тогда бы их точно посчитали бы больными. Тишину нарушил мэр с нахмурившим лицом.
— Прости, девочка, но что за война? Откуда ты про нее знаешь? И кто эти опасные враги?
— Какая глупость! — рявкает злобно какой-то мужчина. — войны в нашей стране не было очень давно! Для чего на нас нападать?
Оля еще сильнее затряслась всем телом. Сказать, что нападут инопланетяне было в край глупо, как ей казалось. Она уже пожалела, что пришла сюда, но она решилась им ответить:
— Откуда знаю — это долгая история, а кто нападет, боюсь не поверите, но я напомню, мне не зачем врать, глупо приходить к важным людям и нести чепуху! Это будет неожиданно…
Министры взбесились. Оля начала теряться в надеждах. Страх сильно, как огромная карусель, кружится в ее голове и чувствуя, как холодно горит ее пульс в висках, Оля понимает, что если не успокоится, то потеряет сознание. Леша собрался своим духом и громко ответил:
— На нас нападут возможно вам неизвестные персонажи, а может и известные, но вы к ним скептически относитесь, но это правда. В общем на нас нападут… ивенги!
Некоторые засмеялись, другие удивились, а остальные немного испугались. Не понять, кто поверил, а кто и понятие не имеет, кто такие ивенги. Но атмосфера становилась ужасной. Время потихоньку приближалось к вечеру… Оля увидела, как солнце начинает уходить за море, а на розовом небе летают миллион аэромобилей. Вскоре на небе не только аэромобили будут летать…