— Пойдём в процедурку.
— Ага, — сказал Рамси и не двинулся с места.
Санитар подошёл ближе и положил ему руки на плечи.
— Ты всё равно…
Договорить он не успел, Рамси заехал ему затылком в лицо и, кажется, сломал нос. Впрочем, проверять так ли это, не стал, а воспользовавшись моментом, рванул прочь. Вдогонку ему доносилась брань, а последнее, что он мельком увидел в палате — это Жойена, сидящего на стуле с разинутым ртом. Кажется, зелёные глаза парнишки стали в два раза больше. Рамси мчался по коридорам как грёбанный мустанг по диким прериям. Стоило ему достичь лестницы, как он мигом скатился по перилам и спрыгнул на пол в холле первого этажа. Приземление было не очень мягким: резиновая подошва тряпичных башмаков плохо амортизировала. Левую ногу свело судорогой. Рамси знал, что нет времени отдыхать — сзади уже топали санитары. Быстро огляделся в поисках выхода или хотя бы укрытия. Двери заперты, но, наверное, есть чёрный ход. Бежать он больше не мог, потому подволакивая ногу, забурился в закуток под лестницей. Туда, где хранились тряпки, вёдра и остальной арсенал уборщицы. Сбитое дыхание вырывалось сквозь зубы, а сердце, казалось, норовило покинуть грудную клетку. Он чувствовал себя загнанным зверем — раненным волком, на которого открыли охоту. Но у зверей есть клыки и когти, а у него никакого оружия. Как же пробиться к выходу, когда окружён и загнан в угол? Рамси понимал, что это лишь краткая передышка и его скоро найдут. Какой-то дурацкий момент всплыл в памяти. Когда учился в третьем классе и плохо успевал по некоторым предметам, у него выдался неважный день в школе. Целых две плохие отметки и замечание от учительницы в дневнике, из-за того, что рисовал на уроке математики, вместо того, чтобы решать примеры. Рамси знал, что отец разозлится и пустит в ход ремень, и потому спрятался в огромном шкафу в прихожей. Кажется, так долго там сидел, что даже задремал. Но когда услышал отцовские шаги в коридоре, мигом встрепенулся, и сердце также перевернулось в груди, как и сейчас. В тот раз его укрытие было рассекречено. Да и теперь счёт шёл на минуты. У него не было плана, оставалось лишь импровизировать. Санитары быстро его нашли и выволокли наружу. Их оказалось трое, а среди них этот грёбаный Ларри. Он выглядел ужасно злым, а нос на его блинном лице стал похож на перезрелую сливу.
— Ты у меня сейчас получишь, сопляк! — гнусаво пробормотал Ларри, быстрыми шагами приближаясь к нему.
Рамси лишь усмехнулся:
— О! Тебе так лучше. Ты стал чуть менее уродлив, — заявил он, расхохотавшись.
Дальнейшая речь Ларри содержала в основном нецензурную брань. Другие санитары хотели его остановить, но Рамси не стал ждать. И когда Ларри кинулся на него, рванул со стены телефон. Похоже, больше никто не позвонит домой. Чёрный, отполированный сотней ладоней, корпус угодил прямёхонько в лоб санитару. Треснул на части, осыпавшись осколками пластмассы — железные детальки и микросхемы покатились по полу. У Рамси в руках остался лишь тугой резиновый шнур. Не дожидаясь, когда противник очухается, применил на нём своё оружие. Шнур жадной змеёй впился в горло санитару, и Рамси пнул его в спину, вынуждая опуститься на колени. Вновь ухмыльнулся, глядя на ошалевшие лица других двух санитаров.
— Миллион фунтов и вертолёт. Или я задушу этого мудака, — Рамси показательно натянул телефонный провод, и Ларри захрипел, вцепившись руками в удавку на шее. Сегодня точно не его день.
Санитары переглянулись, раздумывая всерьёз он или нет.
— Прекращай дурить, террорист. Вертолёта не будет, — заявил тот, что постарше.
Второй обратился к напарнику полушёпотом:
— И часто у вас тут такое?
— За восемь лет, что я здесь работаю, впервые, — пояснил тот. — Ты сумел меня удивить, парень! — обратился он уже к Рамси.
— Бля… Это моя первая смена, — схватился за голову молодой.
— С боевым крещением, бандерлог. Ты теперь в стае, — усмехнулся второй и хлопнул его по плечу.
Рамси дал им немного времени, но не слишком. Вновь натянул шнур.
— Я пошутил на счёт денег и вертолёта.
— Ух, слава богу! А я уж думал, придётся в Скотланд-Ярд звонить, — старший картинно смахнул пот со лба. — Повеселился и хватит. Отпусти его и тебе ничего не будет. Ларри у нас парень вспыльчивый, но ты ведь и сам хорош.
Рамси покачал головой и ухмыльнулся.
— Ага. Хрена с два! Шутки, блядь, кончились. Одежду верните и мои вещи, отоприте ворота. Мне ничего не надо больше. Я отпущу его и уйду.
— Да у нас ведь и ключей нет от ворот. Утренняя смена придёт и откроет, — попытался обмануть более опытный санитар.
— Может, мозгоправа позвать, пусть сам с ним разбирается, — шёпотом предложил молодой.
Второй осторожно кивнул и сделал шаг навстречу к Рамси.
— Стой на месте! И ты тоже! — прикрикнул Рамси, обращаясь к обоим. Снова натянул шнур.
— Да сделайте что-нибудь! Этот ублюдок меня сейчас задушит! — прохрипел Ларри, когда он ослабил удавку.
— Ублюдка в зеркале увидишь, — снова пнул его Рамси.
Он, конечно, решил, что Ларри полный идиот, раз обзывает того, кто буквально держит его за горло. Но всё оказалось несколько сложнее. Ларри специально отвлекал внимание, пока молодой набирал кому-то короткое сообщение. «ЧП холл внизу 8». Цифра означала уровень тревоги и готовности к мобилизации медперсонала. Десятка, к примеру: общий мятеж и полный армагеддон. Не прошло и трёх минут, как дежурный врач появился из дверей приёмного покоя. Седовласый невысокий старик с зачёсанным набок интеллигентным пробором. Он был полноват, но выглядел неплохо для своего возраста. Добродушно улыбнулся и принялся разговаривать с Рамси как с неразумным ребёнком:
— Что случилось, мой хороший? Ларри тебя обидел? Мы его обязательно накажем, а, может быть, даже уволим, — сладким голосом пропел доктор.
Санитары топтались рядом в боевой готовности, ожидая приказов, как верные солдаты. Рамси вздрогнул, но продолжал гнуть свою линию. Немудрено, если здесь ещё кто нарисуется в ближайшее время. Хорошо хоть час поздний и потому меньше риска, что медперсонал толпами бродит по больнице.
— Я хочу, чтобы мне вернули вещи и отпустили домой, — повторил свои требования он.
— Конечно, как скажешь. Ты же не против освободить сначала нашего друга? — доктор сделал осторожный шаг к нему.
— Стоять! Я его задушу, — пригрозил Рамси. — Мне терять нечего.
— Хорошо-хорошо, как скажешь, мой славный. Ты ведь по ошибке сюда попал, правда? Я вижу, что с тобой всё в порядке. Хочешь, я позвоню твоим родителям, и они за тобой приедут? Прямо сейчас позвоню, — заверил доктор.
— Отца нет в городе. Это неважно. Просто отпустите и всё, — Рамси немного растерялся. Чуял ведь подвох, но не знал, что делать.
— Кто-то ещё может тебя забрать? — продолжал переговоры доктор.
— У меня есть ключи от дома.
— Замечательно. Сейчас молодой человек принесёт твои вещи, — доктор повернулся к первому санитару и кивнул ему, а затем обратился к Рамси. — Как твоя фамилия, мой хороший?
Рамси назвал и ослабил шнур. Как-то резко устал и хотел, чтобы всё поскорее закончилось. Молодой ушёл за вещами, а в коридоре раздались шаги. Рамси успел обернуться и заметить ещё одного санитара. Чёрт его знает, из какой подсобки он выплыл, но, кажется, был в курсе дела. Дальше всё произошло очень быстро. Санитар схватил Рамси за плечи, а второй подлетел вместе с доктором и сжал его руки, как в тисках. Рамси ничего не успел сделать, доктор мигом вкатал ему укол успокоительного, и шнур выпал из ослабевших ладоней. «Вот почему док держал руки в карманах», — толкнулась запоздалая догадка. Ларри поднялся и прокашлялся, потёр пострадавшее горло с красной отметиной телефонного шнура. А после врезал ему под дых и как следует зарядил по лицу. «Ах, ты мелкий ублюдок!» — выкрикнул он в порыве ярости. Двое других оттащили Ларри в сторону. Дальше всё поплыло. Рамси вновь притащили в процедурку. Из последних сил он опрокинул этажерку с какими-то вонючими склянками, которые разлившись по полу, создали непередаваемо тошнотворное амбре. Ему вкатали второй укол, а после вновь отволокли в «холодную комнату». Сознание вырубилось где-то посредине коридора, забрав с собой и память. Очнулся он, лежа на животе на жёсткой холодной койке. Одеяла не было, как и подушки. Спасибо хоть и на том, что не привязали. Пробуждение было тяжёлым: в голове гудело и болело всё тело, словно по нему проехал каток. Кажется, его привели в чувство возмущённые вопли утреннего санитара. Если сейчас, конечно, было утро. Рамси не знал, ведь в «холодной комнате» не было окон.