Джон остановился, поглядел на него с недоверием.
— Хорошо, — медленно кивнул он. — Никаких сигарет и никакой выпивки.
— Как скажешь, братишка, — состроив серьёзную рожу, согласился Рамси.
Джон хмыкнул, кажется, удивился такой покорности.
— Что ж, я думал, ты будешь спорить. Ну, ладно, рад, что мы друг друга поняли. И никаких прогулок. Сегодня останешься дома, а завтра мы пойдём устраивать тебя в школу. Скоро уже учебный год начнётся, и я забрал твои документы из опеки, — сообщил Джон, прицепив форменный галстук на рубашку.
— Да какого хрена?! Я не хочу весь день дома торчать, оставь ключи хотя бы! И так скоро каникулы закончатся, а я даже не гулял почти!
— Прости, но нет. Я не хочу тебя снова разыскивать по всем переходам. Мы договаривались, что ты придёшь вечером — ты своё слово не сдержал, поэтому я не могу на тебя положиться. По крайней мере, пока не могу, — твёрдым тоном сказал Джон.
— Я работал половину лета, а половину в больнице лежал! Почему я должен быть заперт?! Ну, прости, пожалуйста! Я буду себя хорошо вести, только не заставляй меня оставаться дома. Мне не нравится быть запертым, — пробормотал Рамси, опустив голову.
Джон сел рядом на диван и наклонившись, заглянул ему в лицо.
— Я всё понимаю, Рамси, но это всего лишь один день. Я же приду вечером. Если хочешь, то можем вместе пойти гулять с Призраком, тут собачий парк неподалёку, — сообщил брат, дружелюбно улыбнувшись.
Рамси совсем поник и глядел в пол.
— Я же извинился. Почему я наказан?! Ты злишься на меня, да?! — вскинул голову он. В глазах блеснули злые слёзы. Совсем нервы ни к чёрту стали.
— Ты вовсе не наказан. И я не злюсь, сейчас уже точно. Просто беспокоился о тебе. Не хочу волноваться снова, — пояснил Джон. — Если хочешь, можешь поиграть в компьютер, правда, у меня нет игр. Но, думаю, ты найдёшь, чем заняться.
Рамси уныло кивнул. Настроение совсем испортилось, хотелось, чтобы Джон поскорее ушёл. Брат говорил что-то ещё, но Рамси совсем его не слушал, подошёл к окну и смотрел на поток людей стремящихся в здание вокзала и из него. Звери в сказочной стране готовились к празднику урожая, который проходил каждую осень. Рамси улыбнулся, представив весёлую суету в своём воображаемом мире. Джон погладил его по голове и ушёл. Кажется, сказал: «Не расстраивайся». А Рамси представлял, как семейство суетливых белок снимает последний урожай орехов и ягод, делает заготовки на зиму.
Школьный двор был почти пуст, качели сиротливо раскачивал ветер, а компания каких-то малолеток лет двенадцати пинала мяч на стадионе. Отсюда их было видно плохо — слишком далеко находились, лишь ветер иногда доносил обрывки слов. Рамси угрюмо мерил двор шагами, зажав в зубах сигарету. Ему вовсе не понравилось, что его выставили в коридор, а Джон остался беседовать с учителями и ещё какой-то кучей непонятных людей. Бросив нервный взгляд на часы, отметил, что прошло не менее получаса, а брат всё не появлялся. Окурок полетел в лужу, Рамси застегнул куртку, засунул руки в карманы. Лето, кажется, кончилось. Поглядел в подёрнутую рябью воду и принялся строить рожи своему отражению. Заняться было решительно нечем. Джон появился на крыльце с каким-то растерянным выражением лица. Но, когда подошёл ближе улыбнулся, и Рамси понял: что-то определённо не так.
— В чём дело?
Джон вздохнул и обнял его за плечи.
— Пойдём, прогуляемся, такая хорошая погода.
— Вовсе нет. И не цепляйся ко мне, сказал же, что не люблю, — возразил Рамси, сбросив его руки. — Чего так долго? Я устал ждать, — заявил, отойдя на два шага назад, и глянул на брата исподлобья.
— Есть небольшие, хм… проблемы. В общем, они предложили домашнее обучение.
— Почему?
Джон подхватил его под локоть и увлёк в сторону ворот. Рамси раздражённо цокнул. Некоторые люди просто не в состоянии соблюдать дистанцию. Вырываться, однако, не стал, и медленным шагом они двинулись прочь со школьного двора.
— Понимаешь, у тебя не всё в порядке со здоровьем, и в общем… — Джон задумался, подбирая выражение помягче.
— А! Ясно всё. Это из-за того, что я в психушке лежал? — быстро догадался Рамси. Злобно оскалился и сплюнул на землю. — Ну, охуеть теперь! Меня даже в школу не берут, — скинул руку брата и быстрым шагом пошёл вперёд, ругаясь сквозь зубы.
Джон нагнал его в конце кленовой аллеи, что вела от школы прямиком к парку аттракционов. Рамси сидел на лавке и курил, глядя на остроугольные листья, что трепал ветер на высоких кронах. Совсем скоро они пожелтеют и облетят, а пока что ещё зеленеют на фоне пасмурного неба.
— Мы же с тобой договорились! — возмущённо начал Джон, выбив сигарету у него из рук.
— Не делай так, братец, — сделав акцент на последнем слове, Рамси покачал головой. — Мне это не нравится.
— А мне не нравится твоё поведение. Ты пообещал мне и не сдержал слово! — заявил Джон, опустившись на лавку.
— О, значит, я соврал! Какая досада, — издевательским тоном сказал Рамси.
— Действительно досада. Курить вредно, а пить в твоём возрасте тем более. Я взрослый, и ты должен меня слушаться, — Джон хотел продолжить свою лекцию о вреде пагубных привычек, но Рамси резко его оборвал:
— Не должен.
Джон замолчал. Кажется, вовсе не такой реакции ожидал.
— Если будешь грубить, то…
— То. Что? — усмехнулся Рамси. Честно говоря, его забавляло испытывать терпение брата. Интересно будет узнать, когда он дойдёт до точки, и что тогда будет делать.
— Значит, так. Никакого компьютера, пока не извинишься, — взяв себя в руки, сообщил Джон.
Рамси лишь скривил губы. «Подумаешь».
— Гулять сегодня тоже не пойдёшь.
— Что, правда? И кто же меня остановит? Ты? Не думаю, — вновь усмехнулся Рамси и встал с лавки. — Пока, братец-фараон, — махнул рукой и зашагал к остановке автобуса.
Джон остался сидеть в недоумении. Это просто переходило все мыслимые границы. Предполагал, что будет непросто, но Рамси его начисто игнорировал, у него не осталось в запасе никаких воспитательных мер. К такому Джон оказался не готов. Даже пришло в голову, что стоит почитать какую-нибудь книгу о том, как общаться с подростками.
Рамси вернулся домой под утро. Стоял, опираясь одной рукой на стену, и долго трезвонил в дверь. В этот раз Орк со Светофором довели его до подъезда, а иначе он попросту уснул бы где-нибудь на улице. По правде сказать, пить сегодня вовсе не хотелось, но Рамси решил, что стоит немного позлить Джона. Какого чёрта тот раскомандовался, в конце концов. Брат открыл дверь, и Рамси, потеряв точку опоры, повалился на него.
— Замечательно! — воскликнул Джон, удержав его за плечи. Усадил на стул и снял с него куртку и ботинки.
— Ага, — довольно улыбнулся Рамси, подняв голову.
Джон давным-давно ушёл, и время близилось к полудню, когда Рамси разбудил телефонный звонок. Он с трудом отыскал источник шума, на ощупь нашарил телефон на кофейном столике. Хотел сбросить вызов, но потом взглянул на дисплей и его словно холодной водой окатило. Отец сообщил, что вернулся и ждёт его дома. Рамси смог только пробормотать: «Хорошо». А после долго сидел на диване, глядя перед собой и надеясь, что всё это просто страшный сон. Весь день не находил себе места и не мог сосредоточиться ни на каком деле. К вечеру совсем замаялся и отыскал в рюкзаке деревянный брусок, захваченный из дома. Пробовал вырезать фигурку кабана, но нож дрогнул, и Рамси располосовал себе руку. Даже не почувствовал боли сперва, только оглушающе долбили барабаны. Джон появился как раз тот момент, когда Рамси застыл в коридоре, зажмурившись и мотая головой. Кровь стекала по ладони на паркетный пол, а Рамси этого и вовсе не замечал. Брат что-то говорил, спрашивал, кажется, что случилось, забрал у него нож, который тот до сих пор сжимал в правой руке, и отвёл в ванную. Обработал и забинтовал рану. Рамси вздрогнул, когда брат приподнял его лицо за подбородок и заглянул в глаза.
— Что случилось, Рамси?
— Ничего, — помотал головой и отвёл взгляд.
— Так, давай-ка, нож побудет у меня — это всё-таки не игрушка, — окинув брата внимательным взглядом, сообщил Джон.
— Нет. Мне он нужен. Ты не думай, что я там какой-нибудь идиот. Я не специально. Просто вырезаю из дерева зверей разных и так получилось… — чувствуя себя дураком, объяснил Рамси. Наверняка теперь брат решит, что он один из тех придурков, которые себе руки режут или выжигают узоры на теле при помощи паяльника. Рамси прекрасно знал, что такое боль — ему достаточно причиняли её другие, чтобы заниматься этим самому.