Хорошо есть бетонная плита. За которой можно сжаться в нервный комочек и затаиться, дожидаясь, когда свинцовый град кончится. Не может же он вечно стрелять. Рано или поздно он окажется вынужден экономить.
Тишина смыкается вокруг нас, подобно холодным водам Атлантики над ушедшим ко дну судном. Отстрелялся, касатик?
Новое клацанье сменяемой обоймы и лязг передёргиваемого затвора. Богат мужичок.
В сердце воцаряется тоска. Я давно не попадал под коридорную раздачу. Дней десять уже. Если не больше. Успел позабыть, что это такое... Но теперь тело обречённо заныло, наливаясь неприятным зудом. Как пить дать попал. Безусловно. Отсюда до моей "беличьей" стенки не менее полутора десятка метров. После "катка" приходишь в себя что-то около часа. Это почти полный цикл. Через минуту-другую, может быть более, быть может менее, по "титанику" прокатится новый "каток". Обычно, собирая непослушные негнущиеся конечности и зубами затягивая волю в тугой узел, успеваешь проползти по полу не более десятка метров, прежде чем тебя снова накроет... Потом вдоль стенки... В общем минимум три "экзекуции" мне обеспечено. А тут ещё этот дурачок... И хорошо если помрёт... А-то ведь вытягивать придётся. То есть выбравшись, придя в себя, едва отдышавшись, вновь лезть назад, брать этого... нет, не за шкирку - одежды на нём, впрочем как и на мне, уже не будет - и тянуть к этой, блин, стенке... Ненавижу!
- Парень, ты придурок! Выбираться отсюда надо! Кончай палить! Дай я отсюда выйду!
- Лежи, где лежишь!
Опа. Этот чудило впервые подал голос. А я уже было решил, что он глухо-немо-тупой.
А голосок-то у тебя, дубина, дрожит. Боишься меня, что ли? И правильно делаешь. Я тебе, мудаку, голову прикладом проломлю. Если только дотянусь.
- Почему лежи? С каких делов? Что я тебе вообще такого сделал, что ты лупишь в меня без передыху?
В ответ молчание.
- Да, да, знаю. Нарушил негласный этикет. Прятался. Вместо того, чтобы издаля показаться. А что тут такого? Я в тебя не стрелял. Не бросался. Выжить просто хочу. Как и все. Это преступно, что ли? Последний чудило, перед которым я маякнул, дал в меня очередь без промедления. Больше я на видных местах не отсвечиваю. Говорю по-хорошему: давай разойдёмся. Ты - в одну, я - в другую сторону.
Молчание. Но почему-то мне кажется, что он над моими словами раздумывает. Усиленно. Ворочает тяжелые мысли, как атлет гири.
- Ты как хочешь, а я ухожу. Туда откуда ты пришёл. Я выхожу. Не вздумай палить, чудик. Потом совесть всю жизнь мучить будет.
Поднимаюсь на ноги. Медленно и по возможности тихо. Осторожно ступая, выхожу в коридор. Автомат у бедра, наизготовку. Перемирие перемирием, а если он по мне пальнёт - я в ответ дам очередь.
В коридоре пусто. На полу стреляные гильзы. Пахнет пороховой гарью. Этот запах будет долго держаться. Так же как и аромат кофе и табака. Ох и жрать хочется. Но этот точно мне ничего не даст. "Козел, - думаю я с некоторой долей злорадства. - Вот я выйду, а ты останешься. Посмотрим тогда на твои выкрутасы".
Судя по всему он затихарился в комнатушке напротив. Вон даже край его рюкзака виден. А может быть он рюкзак туда кинул, а сам в другой норе затаился. Партизан хренов. Как бы то ни было пячусь. Не спуская глаз с его вероятной ухоронки. А тело всё зудит... Сигналит, предчувствуя опасность. Время выходит. Нет. Давно по всем показателям вышло. И полпути не пропятился. Нервы не выдержали. Развернулся, автомат за спину, и со всех ног по коридору... И глотку деру, дурачок, того мудака, значит, информирую:
- "Каток" сейчас покатится! Тебе по коридору прямо... в последнюю дверь налево... и через правую стенку...
А он, урод, мне в спину шмальнул. Не попал, слава богу.
И ещё меня зацепил этот дурацкий "каток". Он только формироваться стал. Я сквозь него пролетел. Всего скрючило. Свело судорогой. Ноги вмиг стали ватными. Хорошо летел быстро - инерцией вынесло. Головой вперёд, прямо в пролом в стене. Ступнёй зацепился за обломок кирпича, потерял ботинок и рылом ухнулся в самую гущу пожухлого бурьяна. А потом минут пять неподвижно лежал. Вслушиваясь в жалобы, подаваемые в мозг со всех частей помятого тела. Всё болит. Очень сильно болит. Но это контузия от "катка". Переломов вроде бы нет. Шевелюсь. Точно нет. Ступню левую тянет. Она сбита в кровь. Носок весь пропитался. Это плохо. Но не смертельно. Ещё есть множество ссадин, царапин, ушибов. Но это и вовсе фигня. В общем, жить буду. Недолго и хреново. Но в ближайшие сутки не откопычусь. Это точно.
Пить очень хочется. Надо водички где-то добыть.
Здесь неподалёку, "всего" в пятидесяти метрах есть солидная лужа. С южного её "бережка" можно пить без опаски. К вечеру туда доберусь. Вот только проходы откроются...
Я к этой луже только по ночам выбираюсь. В кромешной тьме. По другому никак. Всё вокруг перекрыто. Аномалии только по свечению можно заметить. А оно даже в очень пасмурный день не проявляется. Только в безлунную ночь. Не люблю я туда ходить. Но это единственный в округе источник воды. А вообще, я тут как верблюд. Пью всякую дрянь и, что самое пакостное, редко. Во рту постоянная сухость. Я кончик языка покусываю - это слюноотделение вызывает.
Позади меня раздался шорох. Я обернулся, испытывая лёгкое удивление: вокруг ни одной живой души не должно быть, а тому парню ещё долго пребывать в отключке. Может быть, я тоже сознание терял? Да нет. Кровь бы на ссадинах запеклась. Не мог я долго в бурьяне проваляться...
То, что я увидел, заставило нервно дернуться за автоматом. Черт, он у меня даже с предохранителя не снят...