– Догонят? – почему-то сочувственно спросила Шила.
– Тебе-то что? – удивился я. – Ребята хорошо потрудились над «Бурундуком».
– Да так, – ответила Шила. – Они хорошо сражались, кроме того, приказ ведь не обсуждают, а ребята, видно, военные.
– Предложим подвезти? – спросил я. – У нас, вон, запросто можно взять их на гравитационную сцепку.
– Да ладно тебе, – отмахнулась Шила, – космос слишком жесток, чтоб так сильно ненавидеть жизнь. Как там вообще сражение-то? Что, кстати, случилось с последним штурмовиком?
– Смотрите, – предложила Анна, вывесив в виртуалке скомпелированную запись внешних сенсоров.
Штурмовик достиг «авианосца», системы защиты которого начали отсекать ракету, и та, получив попадание, тут же взорвалась. Заряд в ракете рассчитывался на пробой обшивки боевого корабля, и взрыв, коснувшись малого кораблика, придал приличное ускорение удиравшему штурмовику. Как тот ни пытался маневрировать и гасить скорость, его посадка на летную палубу оказалась далеко не мягкой. Собрав гирлянду из еще двух машин, он окончательно припарковался у переборки, сделав пробоину с утечкой атмосферы корабля.
– Знакомая картина, – подумал я.
– Хорошая парковка, – пошутил Краппс. – Оштрафуют, небось.
– Нас и оштрафуют при случае, – усмехнулась Шила. – Будем избегать близкого знакомства.
Сражение подходил к концу, но противоборствующие стороны не собирались покидать систему. И, судя по обилию космического мусора, это оказалось далеко не первое боевое столкновение. Господин управляющий был отлично проинформирован, что за задачу он нам предложил. Несколько раз меняя направление в процессе последнего боя, мы вышли из сражения оставив его между нами и нужной нам планетой. Противоборствующие флоты разошлись, оставив между собой довольно большой кусок нейтрального пространства. От места недавнего сражения уходили последние группы поврежденных кораблей. Иногда в нейтральной полосе вспыхивали какие-то скоротечные бои, видимо, кто-то или заканчивал сводить счеты, или палили в белый свет, как в копейку, из-за перегревшихся нервов или что там было взамен них. Примерно через час стычки закончились, и к бывшему театру военных действий потянулись группы небольших кораблей, похожие на «похоронные или призовые команды». В процессе обследования театра бывших боевых действий то с одной, то с другой стороны периодически вспыхивали скоротечные бои, из которых не всегда победителем выходили призовые команды.
– Гуманные ребятишки, – задумчиво сказал я. – Пленных, похоже, не берут.
– Куда же их девать? – ответила Шила. – Тех, кто сможет выжить в атмосфере спасателей, подберут, остальных добьют, что может считаться проявлением милосердия.
– И своих и чужих? – спросил я.
– Ну, своих, может, постараются перевести на какие-нибудь госпитальные суда, если они тут есть, для чужих же экзотиков никто напрягаться не станет, – ответила Шила.
– Значит, мы с тобой и есть те самые экзотики? – подвел я итог. – И нас-то спасать точно никто не будет. Да, Шила, нам сама Вечность предписала держаться друг друга.
– Наверное, ты прав, – ответила Шила.
Погасив скорость относительно театра военных действий, мы наблюдали за обстановкой, делали инвентаризацию повреждений и зализывали раны. В этом бою нам досталось преизрядно, имелся момент, когда мы вполне могли распрощаться с жизнями. Подарком судьбы нам стали собранные на самовосстанавливающихся технологиях Алуриса энергоустановка и двигатель. В результате мы потеряли лишь активную броню на четверти поверхности корабля, да оказались временно выведенными из строя практически все системы, сопряженные с двигателем и энергоустановкой. Мы работали на дубляжах, и, благодаря военным, имели возможность дойти до безопасного места. Основные же вышедшие из строя контуры в срочном порядке чинились или заменялись новыми блоками силами Краппса.
– Надо бы нам прикупить парочку ремонтных роботов, – высказал я мысль. – В таких случаях они будут весьма полезны, Краппсу самому тут год возиться.
– Штурм, не квакай под руку, через шесть-восемь часов все будет как новое, – прорезался Краппс по внутренней связи. – Я тут слушаю, о чем вы там болтаете.
– Круто, Ося! – не удержалась Шила. – Тебе помочь?
– Нет, сам управлюсь, – закрыл тему Краппс.
– У нас и было два робота, – ответила Анна, – повреждены вместе с аппаратурой энергоотсека.
– Да, блин горелый, хорошо нам досталось, – покачал я головой. – Но нужно или починить, или обновить, на таких вещах нельзя экономить.
Выведенными из строя оказались системы жизнеобеспечения в боевой рубке и одном трюме, по этой причине мы продолжали находиться в скафандрах. Пока шел ремонт, Шила выбралась проверить наш специальный груз, а я остался на дежурстве, все же мы попали в район боевых действий. Понаблюдав еще с часик панораму прошедшего боя, я спросил Анну:
– Слушай, сестренка, как ты думаешь, может, стоит попробовать аккуратненько прокрасться через эту нейтральную зону? Нам ведь как раз на той стороне нужно оказаться.
– Вполне реальная задача, – согласилась Анна. – Я не заметила стычек между «похоронными командами», с ними воюют только остатки экипажей. Так что проскочить тут можно. Но почему не обогнуть какой-нибудь из флотов?
– Здесь, в бывшем побоище, все ясно, чужой корабль, снующий рядом, вряд ли кого-то удивит, – ответил я. – Нужно пользоваться локальным перемирием, неизвестно, как долго оно продлится. Если же мы будем огибать какой-либо из флотов по большой дуге, потратим уйму времени, я теперь принципиально хочу выиграть это грёбанное пари и по окончании набить рожу господину управляющему. Близкое же прохождение возле одного из флотов может вызвать к нам ненужный интерес.
– Да, пожалуй, – согласилась Анна.
– Экипаж! – позвал я по внутренней связи. – У меня есть план, прошу всех занять места по боевому расписанию!
Как и положено, Шила с Осей через пару минут находились в креслах. Я описал план и попросил высказаться. Минут через пять экипаж пришел к согласию. Мы решили действовать по моему плану за малым исключением. Краппс отказался находиться в штатном кресле, передав свои обязанности Анне, сам же продолжил ремонт и замену поврежденных систем.
Соблюдая меры предосторожности, мы направились в сторону нейтральной зоны. Какие-либо маскировочные экраны мы ставить не стали, побоявшись вызвать более пристальное внимание. Постепенно на нашем пути стали попадаться обломки каких-то конструкций, справа внизу показался израненный корпус корабля, по виду – эсминца. Дыр в нем было, как в дуршлаге для отброса макарон.
– Ты как думаешь, там есть живые? – спросила Шила.
– Если есть, сможем мы им помочь? – уточнил я в ответ.
– Да, ты прав, – согласилась Шила.
При прохождении через поле оставшегося от боев мусора наш экран постоянно отталкивал какие-то обломки, часто слишком быстрые из них сгорали в защитном поле. В таком состоянии нам вряд ли получилось бы пройти незамеченными, даже укрывшись маскировочным экраном.
Вскоре поле локального клубка этого конфликта закончилось, и перед нами простерлось практически чистое пространство. Довольно далеко впереди виднелись очередные скопища обломков.
– Со стороны это кажется непрерывным полем мусора, – сказала Шила. – А так – отдельные скопления. Шерш, как ты думаешь, могут тут остаться какие-нибудь интересные вещи?
– Могут, – ответил я. – Но сейчас мы тут по другому поводу. Может, позднее и осмотрим здешнее пространство, ну лет так через двести-триста. Мы же – не мародеры, в конце концов, а своего рода археологи, пусть и не совсем белые.
– Шерш, но мы же брали, что смогли с мест боев, – возмутилась Шила. – Археологи, мародеры, да какая разница, тут важно выжить!
– Мы не раскапывали могил, – не согласился я. – Но все же элемент мародерства в профессии археолога тоже имеется, так что, нечаянно тревожа мертвых, нужно потом хотя бы предать их вечности.