– Мы слишком близко к кораблю, вряд ли они используют главный калибр, – высказал я соображение, – а для оборонительных систем нет нужды делать наведение при таком расстоянии. Остаются ракеты.
– Да я все это понимаю, – пробурчала Шила. – Только от этого не легче.
Атаки не последовало, и я аккуратно тронул «Бурундука», постепенно смещаясь вокруг чужого корабля. Защитное поле нашей находки мигнуло, потеряв на миг алмазную огранку, затем еще раз. После седьмого или восьмого мигания чешуйчатая вуаль пропала, оставив лишь тонкий контур еле заметного поля.
– Энергоустановка, наверное, сдает, – прорезался Краппс. – Энергетический фон наполнился флуктуациями и уверенно спадает.
– Даже если тут сработала обычная автоматика, нам нецелесообразно рисковать, у нас же не абордажный бот с энергетическим деструктором поля, – подвел я итог. – Остается ждать, пока защита падет окончательно.
– Глянем, что на месте дыры, – предложила Шила.
– Глянем, – согласился я. – Думаешь, сможем проскользнуть там?
В районе пробоины защитное поле корабля-находки оказалось причудливо скручено. Оно трепетало как будто пламя свечи, местами просматривались довольно крупные разрывы. И все же «Бурундук» не смог бы уверенно протиснуться в эти дырки.
– Жаль, что у нас нет маленького бота, – размышлял я вслух.
– В районе дыры фонит остаточной радиацией, – сообщила Шила, – и какие-то эпизодические выбросы прилично нагружают наши экраны.
– У нас начало наблюдаться некоторое падение энергии, есть утечка, – проинформировал Краппс.
– Сильно грабят? – спросил я.
– Нет, но это странно, – ответил Ося. – Мы же по идее под щитами, да и вообще это весьма странно. Мы же – не станция снабжения с открытым шлюзом энергообмена, как нас грабить умудряются?
– Щиты-то не со всех сторон, – предположил я, предложив, – Шила, сделай распределение, чтоб нас по минимуму везде окутало.
После активации всех щитов ситуация стабилизировалась. Фактически нас не атаковали, но и на борт пускать пока не спешили. Оставалось лишь пассивное наблюдение. И хоть я пребывал в полной уверенности, что нам противостоит всего лишь автоматика, пути внутрь пока не видел. Наши силовые методы воздействия на ситуацию могли повредить корабль, на котором теоретически имели все шансы остаться выжившие клены экипажа, а так же спровоцировать ответные действия его оборонительной системы. Тонкая пленка энергетического щита не мерцала, видимо на нее уходило значительно меньше энергии, чем на «алмазную грань». Тем не менее, и без того скудные запасы энергии чужака таяли, а значит, нужно было держать защиту в тонусе, если мы хотели погулять по его отсекам.
– Ося, готовь маяк к постановке, – сказал я. – У нас уже довольно много свободного места в одном из трюмов для монтажа маяка внутри него. Мы пока повисим рядышком с находкой, может, ее энергоустановка окончательно выдохнется или защита в пределах дыры еще больше прохудится.
– Тогда можешь попробовать маневрировать, – предложил Ося. – Мне кажется, что система это действо рассматривает, как повышение опасности, вполне может попытаться поставить второй щит, а он у них, видимо, прожорливый.
Мысль показалась дельной, и я тут же сделал несколько довольно резких маневров. Система защиты чужого корабля действительно несколько раз пыталась выставить «алмазную грань», в первый раз ей удалось сделать это минут на пять-шесть, во второй – на две. Дальше реакция на маневры исчезла.
– Запустить бы в него каким-нибудь тяжелым камушком, – сказала Шила. – Если система автоматическая, то за атаку не примет, а вот активное противодействие может окончательно ее истощить.
– У нас ничего нет, кроме маяков, – раздумывал я вслух. – Интересно, как у них система запрограммирована на случай довольно больших помех прямо по курсу. Если препятствие будет довольно велико, не метеорит, а, к примеру, астероид, они отвернут или нет.
– У нас нет астероида, – усмехнулась Шила. – Да и метеоритов тоже нет.
– «Бурундук» побольше некоторых метеоритов будет, – продолжил я размышления. – Система должна среагировать довольно на большом расстоянии, иначе осколки могут накрыть корабль или отвернуть не успеют. В любом случае, я буду на чеку, думаю, вовремя убраться с дороги этого космического бегемота сможет без проблем.
– Ты хочешь встать у него на пути? – уточнила Шила. – Они же могут принять это за враждебные действия.
– Если у них нет на борту интеллекта, а правит только автоматика, то могут и не принять, – высказал я свое мнение. – Опять же, если откроют огонь, мы всегда успеем слинять.
– Идея – дерьмо, – коротко, как-то по-краппски, резюмировала Шила мою идею. – Кстати, как ты думаешь, что с ним произошло?
– Мне кажется, его кто-то атаковал, – ответил я. – Вот только захвата корабля явно не произошло. Странно, что экипаж никак себя не проявляет. Единственный логичный ответ, так это – их пребывание в анабиозе или стазис-капсулах. Анна, рассчитай, пожалуйста, предполагаемую траекторию движения этого космолета, исходя из пары сотен усредненных алурсианских циклов.
– Готово, – тут же отозвалась наша хранительница ключей. – Правильно «алурисских циклов».
– Спасибо, красавица, – поблагодарил я. И… Мне пофигу, как правильно они себя обзывают, если они такое с тобой проделали.
– Конструкция корабля какая-то несуразная, – размышляла Шила. – Я таких раньше не видела. Довольно большой, на военные не похож, но никаких намеков на трюмы. Что он вообще в этом куске пустоты делать может, тут же ни планет, ни звездных систем.
– Ты не о том думаешь, – перевал я Шилины размышления. – Если корабль просто дрейфует, представь, какая у нас была вероятность его встретить. Тут же и трасс-то практически нет торговых, маршрут наш – это спрямление общепринятых торговых путей в угоду скорости. Такое себе могут позволить далеко не все.
– Да мало ли всяких исследователей и промысловиков шныряет по всевозможным уголкам космоса, – не согласилась Шила. – Военные опять же могут попасться где угодно.
– Это так, – согласился я. – Но все же ты не поняла, о чем я. Этот корабль или слишком долго дрейфует брошенным, или получил повреждения совсем недавно. За первый вариант говорят его почти истощенные запасы энергии или топлива, за второй – его траектория движения. В случае первого варианта он должен был пролететь через два населенных мира, по выкладкам получается, что ближайший мир он должен был пройти практически по орбитам обитаемых планет. Вряд ли он смог бы миновать их незамеченным, такое возможно только в случае движения в надпространстве. В случае нападения корабль бы ограбили и попытались уничтожить.
– Может метеорит? – неуверенно предложила Шила.
– Твои сомнения верны, – усмехнулся я. – Корабль имеет экранную защиту, скорее всего, и орудия системы обороны в порядке. При всем, что мы видим, корабль в таком состоянии вполне способен избежать встречи с метеоритом достаточно большого размера, мелкие же его не смогут повредить столь сильно. Остается вопрос: «Как он дошел о такой жизни?»
– Может быть, автоматика корабля маневрировала, уходя от каких-то препятствий, – предположила Шила. – Вот и пришел он совсем с другого направления, минуя населенные миры.
– Может, – согласился я. – Как бы нам проверить это, не подставляя под возможный удар «Бурундука». Идеи есть? Анна, ты что думаешь?
– Не стоит рисковать нашим кораблем, – ответила Анна. – Мы не знаем, что за орудия установлены на этом судне. Размеры предполагают довольно широкий ряд возможностей для главного калибра, совсем не обязательно они должны быть энергетическими. Лучше вообще не связываться с этим объектом.
– Логично, – согласился я. – Но мы же не можем просто так отпустить этот орех. Опять же, там может случиться выживший экипаж, нуждающийся в нашей помощи.
– Именно по этой причине судно хранит полное молчание? – пошутила Анна. – Большинство известной автоматики имеет вариант настройки различных действий на входящий запрос или, по крайней мере, она способна пробудить оператора.
– Выход из анабиоза занял бы как минимум часа два, – предположил я, вспоминая Белку. – Да и то вряд ли вышедший из глубокого анабиоза оператор сможет сразу что-то предпринять. Вот со стазисом может случиться куда проще.