Шила молчала, видимо, моя шутка в сложившейся ситуации смешной не выглядела.
– Ты же возможно спасла мне жизнь, – сказал я, заглядывая в забрало шлема своей подруги. – Голубая зараза выжрала весь экипаж здоровенного корабля. Не надо жалеть этих, скорее всего, поддельных или ущербных камней.
– Демоны пустоты, – ругнулась моя капитанша. – Тысяча проклятий на ваши волосатые уши… Пошли хоть металл заберем, его-то ты, надеюсь, не собираешься уничтожить?
Перетряхнув до конца оставшиеся вещи, мы отложили на палубу ангара золотые слитки, да еще Шила опознала в неказистых детальках серебристо-серого металла, похожих на толстые торроидальные кольца для трансформатора, что-то дорогостоящее. Презренного металла в перетрушенной кипе вещей оказалось не так уж и мало. Килограмм на десять вся находка явно потянула. Если честно, меня сильно удивила форма слитков. Создавалось впечатление, что их использовали для каких-то подручных работ. Частично бруски оказались расплющены, торцы зачастую выглядели, как обух долота, а некоторые несли на себе следы многочисленных ударов по всей поверхности.
– Если бы не цвет металла, я бы сказал, что из них вырубали прокладки для фланцевых соединений, – подумал я вслух. – Хотя, могли и какие-нибудь инопланетные орехи колоть.
Отсек мы покинули практически по-английски, без долгих прощаний разгерметизировав и оставив его на попечение космической стужи. По пути «домой» мы с капитаншей заглянули и в первый из найденных ангаров. При первом осмотре капсулы с горой сушеных иномирян я не заметил в ней камней, а они должны были быть. Дотошный осмотр внутренностей спасательного суденышка дал минимальный результат. Мы нашли всего один камень, который после недолгого спора сгорел прямо на полу капсулы. Видимо, все ее временные обитатели прятали сокровенное в потаенных местах, облегчая паразитам внедрение в организм. И это «самое сокровенное», нажитое непосильным трудом, сгорело вместе с последними владельцами.
Шила то ли окончательно расстроилась, то ли просто утомилась безрезультатными поисками и, вернувшись на наш корабль, завалилась спать. Мы же с Осей закончили осмотр еще парочки отсеков и забрали найденные нами с Шилой странные слитки золота и металлическую мелочь на «Бурундук». К будущему разочарованию нашей капитанши серо-серебристый металл оказался оловом, уж Ося-то в металлах разбирался. Кроме этого мы с Осей забрали коробку инструментов и парочку приборов, которые чем-то приглянулись нашему борт-инженеру.
– Да, с этой многообещающей овцы нам и клок-то урвать удалось с трудом, – сказал я, осматривая финальную добычу. – Ося, что у него за топливо, может нам сойдет?
– Штурм, я не знаю, – ответил Ося, перебирая коробку с инструментом в нашем шлюзе. – Думаю, что нам оно не подойдет. Да и стоит ли рисковать?
– Тут ты прав, – согласился я. – Но за что мы страдали?!
– За интерес, – ответил Краппс. – Золотых слитков тут верномов на двадцать – двадцать пять. В принципе, неплохая плата за любопытство.
– Нет, ну это же офигеть просто! – меня, наверное, давила обыкновенная зеленая жаба. – Целый корабль неизвестной цивилизации и нечего взять!
– Штурм, ключевое слово «неизвестной», – сказал Ося, – Судя по обстановке, у военных на кораблях свободы больше, чем у этих разумных.
– Слушай, а ведь ты прав, – осенило меня. – Все это походило на какой-то улетевший из улья пчелиный рой. Помнишь оборудование в трюмах? Может там еще какие-то припасы или зародыши животных хранятся. Да, не повезло ребятам на перелете.
– Я не уверен, что понял, о чем ты, – ответил Краппс, немного подумав.
– Краппс, у них же должна быть королева или там какая-нибудь мозговая особь! – осенило меня. – Мне нужно еще разок прогуляться по этому кораблю.
– Штурм, у нас еще часов пять-шесть, потом это судно будет удалять нас от места назначения, – заметил Краппс меланхолично. – Вообще, эту находку вполне можно назвать «непредвиденные обстоятельства». Так что дело ваше с капитаном, я пока тест в системе жизнеобеспечения закончу, давно уже собирался.
Я точно знал, зачем возвращался на корабль чужаков, но вот уж точно не знал, зачем мне это было нужно. Скорее всего, мне хотелось поставить некую точку во всех этих приключениях или удовлетворить любопытство по полной программе. Ведь именно из-за этого мы чуть не распрощались с нашим «Бурундуком» и жизнями. Без Краппса с его маневровыми движками скафандра до шлюзового отсека корабля мне было лететь около получаса. Хорошо, что Краппс задал мне ускорение, ведь мог оказаться и битый час. Корабль встретил меня бледно-зеленым светом.
– Анна, – позвал я, – на корабле точно больше нет живых форм?
– Нет, – ответила Анна. – Тебе, наверное, стоит забрать заряд из ходовой рубки, мало ли кто после нас тут появится, не хотелось бы неоправданных жертв. Прибор можешь оставить, я пока пытаюсь пробиться сквозь ребусы хозяев.
– Заберу, – согласился я. – Слушай, посмотри внимательно, на корабле нет случайно каких-нибудь не охваченных телеметрией помещений?
– Сказать трудно, – задумчиво ответила Анна. – Возможно, какие-то отсеки на нижних уровнях под большой дырой, там могут быть повреждения, мешающие работе аппаратуры. У тебя есть подозрения, что кто-то выжил?
– Скорее всего, выживших нет, но я хотел бы кое в чем убедиться, – сказал я, направляясь по карте в сторону нижних палуб.
До поврежденных взрывом отсеков я добрался довольно быстро. Дальше пришлось пробиваться силой. Двери, которые не повредил взрыв, из-за отсутствия атмосферы оказались блокированы. Большинство отсеков представляли собой кладовки сломанной аппаратуры и прочего хлама, в который превратилось оборудование после взрыва. Нужный отсек оказался за эпицентром взрыва ближе к корме судна. Попал я туда, бесхитростно пробив переборку. Когда иссяк «ветер» исходящей атмосферы, я вошел внутрь.
Отсек оказался цел, и внутри даже наблюдался относительный порядок. Только вот Анна не ошиблась относительно выживших. Их тут не имелось. Практически посередине отсека стояла какая-то ванная или лохань не совсем правильной формы, обставленная по окружности массой аппаратуры и увешанной множеством трубок и магистралей. Один из бортов лохань потеряла, ровно срезанный кусок валялся на палубе, словно забытая великаном огромная тарелка. Из нутра лохани торчало несколько щупалец, очень похожих на голубые лианы. Вопреки стереотипам, их не унизывали присоски, они не сочились отвратительной зеленой жижей и вообще не вызывали ни отвращения, ни опасения.
– Так вот где был мозговой центр этого головастичьего сообщества, – сказал я вслух, внимательно осматривая находку. – Не тебя ли пытались защитить взрывом, который вырвал целый кусок борта вашего корабля?
Прижизненный внешний вид королевы, а может, центрального разума или удаленного мозга представлялся с трудом. Судя по тому, что осталось, она являлась неким растением, а еще более вероятно – симбиотным конгломератом нескольких жизненных форм. Возлежавшая в лохани шкурка или кожура напоминала спущенный голубой шар с некоторым количеством то ли ветвей, то ли щупалец, скорее всего, при жизни имевших некую разветвленную систему отростков, превратившихся со временем в зеленовато-бурую кашу. Размерами королева не сильно разнилась с Краппсом, хотя, по останкам судить об этом можно было лишь в некоторых пределах. Не знаю, чем пах этот «суп» из мега-мозга, по виду зрелище излишней эстетикой не страдало. Дно разрушенной лохани – последнего пристанища королевы – покрывала бурая жидкость с зелеными и голубыми разводами, в которой плавали небольшие белые со всеми оттенками голубизны шарики, похожие на икринки. Возможно, это и были погибшие зародыши какой-то жизни, так и не получившие шанса воплотиться в суровой реальности бытия. Подобрав обломок металла, я потревожил останки давно умершего существа, удовлетворяя свое любопытство. И мое любопытство с зачатками познаний в ботанике и зоологии ничего определенного не так и не отыскало. Самым обоснованным заключением могло служить слово «умерло» с поясняющими дополнениями «давно».
При общем осмотре в потайном отсеке обнаружились и «холодильные шкафы», и загадочные цилиндры-батарейки, часть из которых солидно стояла в шеренге довольно длинной шеренге, а часть в беспорядке валялась практически по всему помещению. Правда, ни в «холодильниках», ни в «батарейках» никаких следов голубых головастиков не наблюдалось, но это не говорило и об их непричастности к происходившим когда-то в этом помещении процессам. Все в этом отсеке оказалось давно и стопроцентно мертво, даже аварийное освещение не подавало признаков жизни. Сушеных инопланетян в месте последнего пристанища странного существа обнаружить не удалось, хотя в покрывавшей палубу грязи, пыли и различных органических и не очень останках их можно было просто не заметить. Это могло говорить как в пользу причастности сушеных мумий к экипажу космолета, так и умалчивать об оном. В любом случае никаких следов обслуги, которая обязательно имелась в таком месте, мне обнаружить не удалось. Скорее всего, она погибла вместе со своей королевой, а может, даже и раньше нее. Погибла ли королева в результате схватки со «светляками» или попросту скончалась от голода, по большому счету значения не имело. Ни следов «светляков», ни голубых головастиков в помещении не наблюдалось, а гадать о причинах смерти королевского супер-мозга у меня желания тоже не возникло. Странным показался лишь тот факт, что процессы разложения давно должны были прикончить останки королевы, но, видимо, в этом отсеке был установлен режим карантина или какой-нибудь повышенной санитарии.