Собственно, никаких интересов у меня тут не возникало. Кроме неизвестной мне аппаратуры ничего даже потенциально ценного в отсеке не наблюдалось, да и быть, скорее всего, не могло. Пожалуй, я мог бы взять на память сохранившуюся шкуру, но это казалось скорее шуткой, чем мыслью нормального человека. Жидкость, в которой лежали останки королевы, уже начала застывать – температура в разгерметизированном отсеке довольно быстро падала. А значит, и жить светлякам, если они где-то и притаились, оставалось не так уж и долго, особенно по космическим меркам.
Заканчивая осмотр помещения, я нашел на одном из столов-верстаков несколько интересных фигурок, лежавших в предназначенных для них нишах. Материал двух фигурок походил на металл, остальных – на камень или пластик, цвет лежал в диапазонах от черного до темно-синего цветов. По большому счету ничего особенного в них не было. Я даже не могу сказать, что они показались мне ценными, я просто забрал их на память. Четыре фигурки размером с куриное яйцо разной формы и совершенно неизвестного назначения, как раз и были неплохим сувениром на память об этой почти археологической находке. На верстаке пустовала еще одна ниша. Я поискал пятую фигурку, подумав, что она могла упасть, осмотрел соседние столы и подступы к ним, но обнаружить пропажу не удалось.
– Ладно, все равно не знаю, зачем это все нужно, – подумал я. – Для сувениров и четырех вполне достаточно.
Корабль-могилу мы провожали в бесконечный путь, молчаливо глядя из открытого шлюза «Бурундука».
– И все-таки я не могу сложить общую картину этого происшествия, – сказала Шила. – Почему этот большой светляк остался в ангаре? Почему не перебрался в другое место?
– Шила, загадок тут осталось значительно больше, – задумчиво ответил я. – Как эти светляки совершили нападение на «Бурундук»? Что за аппараты я расстрелял в месте входа потока нашей энергии в чужой корабль? Как «светляки» управляли этой аппаратурой, если они не смогли запустить даже реакторы? Кто такие голубые головастики? Кто вообще сделал этот космолет, и куда он направляется?
– Ну ладно тебе, Шерш, – затянутые броней скафандра пальчик моей подруги уперся мне в грудь. – Не будь бурчалкой, это было такое замечательненькое, такое опасненькое и совершенно неожиданенькое приключение…
– Которое чуть было самым чудесненьким образом не сделало нас такими мертвенькими, практически дохленькими, – передразнил я подругу. – Ши, ты же знаешь, что я за любой кипиш, кроме голодовки, а приключения люблю исключительно мирные. Ну, как вариант, те, которые происходят с кем-то другим в голосфере.
– Шерш, что такое «кипиш»? – наморщила носик моя капитанша.
Перед уходом с корабля мы забрали наше оборудование и притушили энергетические установки до состояния, в котором они находились до нашего прихода. Трагедия, произошедшая на борту космического «летучего голландца», была не первая в своем роде и, наверное, не последняя. Кто бы ни были хозяева этого космолета, судя по всему, в помощи терпящим бедствие они не отказали, заплатив за это своими жизнями. А потому напоследок мы пожелали мира этому дому.
После начала прыжка к очередной точке маршрута мы решили закатить вечеринку, которая, как все прекрасно понимали, должна была стать обычной пьянкой во имя снятия напряжения. Но дело стояло превыше всего, так что готовиться к мероприятию стали постепенно, неуклонно и очень тщательно.
С некоторых пор в быту нашего небольшого мирка под названием «Бурундук» случились небольшие изменения. Ося познакомился с Анной, и мы уже без напряга могли поручить ей управление кораблем во время прыжка. Анна даже смогла построить свою голограмму, правда только в ходовой рубке, услышав от меня про то, как это делала Светлана на «Ботанике». После этого по нашей с Шилой просьбе Ося взялся установить необходимое оборудование в одной из бывших пассажирских кают, которая стала узаконенной нами кают-компанией. И пока мы с Шилой занимались установкой, калибровкой и пуском маяка, наш механик – золотые руки, закончил монтаж системы голопроекторов, позволив Анне полноценно «перемещаться» по всей кают-компании. С тех пор Анна смогла находиться с нами в виде голограммы, что, несомненно, выводило общение на качественно иной уровень. Тем временем я решил попробовать реализовать давным-давно вынашиваемую идею фикс. И когда Краппс возился с чем-то перегоревшим в ходовой рубке, я подошел к нему с заветной просьбой.
– Ося, у нас есть запасные разъем для сенсор-привода? – неуверенно начал я.
– Штурм, заметь, я даже не спрашиваю, зачем он тебе, – окинул мен совершенно флегматичным взглядом Ося. – Давай, я кину дубляж по линии нашего кэпа, думаю, она возражать не будет. Это – самый простой путь. Но если вопрос принципиальный, могу настроить и канал независимого доступа.
– Простой вариант вполне устроит. Спасибо, Ося, – сказал я. – С меня причитается.
– Да ладно, – ответил Краппс. – Вы бы перестали играть в конспираторов, я вообще считаю, что вы друг другу подходите к каким бы видам разумных не относились. И вообще, это – наше внутреннее дело. Вы же до сих пор считаете меня членом экипажа?
– Ну да… Да, конечно, – замямлил я, совершенно неготовый к такой постановке вопроса.
– И можете вообще не париться в скафандрах, – Осин взгляд продолжал изображать снулую рыбу. – Смените что ли атмосферу на корабле, если вам так будет удобнее.
– Э-э, да, спасибо, – пробурчал я немного смущенно по двум причинам, одной из которых была слишком длинная для молчаливого флегматика тирада.
Тем временем установка оборудования подошла к концу. И пока я проверял работу маяка, Шила с Осей наводили последний марафет, готовя кают-компанию к вечеринке. К нашей удаче, маяк заработал как нужно с первого же запуска, пройдя без сучка и задоринки все тестовые комбинации. Таким образом, мы закончили работы в этой точке пути, потеряв из-за встреченного корабля чуть больше пары дней. Тем не менее, мы продолжали опережать график, установленный работодателем, практически на двое суток. Быстренько просчитав курс, я окунул наш кораблик в загадочное иномирье надпространства.
Посиделки удались на славу. За правильными и условно вкусными напитками мы вспоминали хорошие и не очень эпизоды нашей совместной жизни, Анна показывала нам голографические записи последнего приключения, которые удалось сделать с бортовых камер и индивидуальных сенсоров, установленных на скафандрах. Как правило, качество записи наблюдалось не слишком хорошее, но все же оно давало возможность заново пережить некоторые моменты. Чуть позднее мы рассказали друг другу другие жизненные случаи и делились впечатлениями, выпавшими на долю каждого из нас. В конце концов, мы сошлись на мнении, что если даже наша выходка и показалась кому-то глупой, все же это было приключением, на которые так бедна жизнь во время прыжка через надпространство. Возможно, нам просто повезло, но вечность, а вместе с ней и судьба, любят смелых.