– Шила, а у тебя почти не изменился ни цвет волос, ни ногтей, даже глаза и кожа только слегка посветлели, – сказал я, поймав ее тонкие пальчики своей второй рукой. – Как ты находишь новый аттракцион?
– Умопомрачительно, – выдохнула партнерша по недавнему приключению, вытянув свою изумительно худенькую ножку и положив ее поверх моих бедер. – Энергия прошла через меня куда-то вовне, оставив после себя ощущение ласкающего огня, может, Анна стала ее конечным получателем.
– Понравилось или нет? – уточнил я, исследуя свои собственные ощущения и впечатления.
– Это было замечательно, – ответила Шила, прикрыв свои элифийские глаза. – Мягко, как огонек ритуальной свечи, нежно, как капля стекающей по телу теплой воды. А самое главное: заниматься этим можно хоть каждый день.
– Не уверен, – пробурчал я, ощущая хоть и сильно ослабленную, но все же довольно ощутимую волну традиционной усталости, мягко накрывающей меня, как это случалось всегда после глубокого общения с Шилой. – Помру молодым.
– Я пошутила, – Шила обняла меня, уткнувшись носиком в мое ухо. – Интересно, как там Анна?
Но обсуждать впечатления нашей выходки как-то совсем не хотелось, видимо, это откладывалось до следующей вечеринки. Да и узнавать, как там Анна мы не стали, незаметно провалившись в мягкий мир снов.
В целом, остаток полета прошел без происшествий. Мы играли в преферанс, игру с немного странными правилами, немного походившую на китайское домино с элементами покера, которую принес в нашу компанию Ося, занимались на симуляторе «Бурундука» и частенько болтали о жизни, в основном, конечно же, заинтересованным в этих разговорах составом. Пару раз Ося с какого-то перепугу пробовал занять место стрелка в виртуальном симуляторе, понаблюдав за нашими тренировками, но это дело для него оказалось чем-то запредельным. Нет, кое-что у него получалось, но никто из нас в здравом уме не поставил бы на это самое «кое-что» наши жизни. А вот Шила определенно делала большие успехи на поприще пилота, причем сдвиг произошел как-то вдруг, практически за пару дней.
Видимо на фоне этих успехов она попросила меня объяснить принцип прокладки курса в надпространстве. Я честно попытался сделать это, но Шила совершенно ничего не поняла, так как не смогла почувствовать многомерность. Неудача не говорила о том, что она принципиально не способна этого сделать, просто я не знал с чего начать. Шила, хоть и не подала виду, довольно сильно расстроилась, а я задумался над тем, как это можно сделать.
Вся беда состояла в том, что я не проходил обучения в местном училище или академии надпространственных полетов, так что ни методик, ни хотя бы приблизительной теоретической базы у меня не имелось. Как обучать новичка и, самое главное, с чего начать это самое обучение – вот те вопросы, которые были камушками преткновения в нашем импровизированном огороде. Ну не пересказывать же было Шиле пояснения Светланы, данные мне когда-то практически в другой жизни, что в момент прыжка человеческое сознание с помощью чужих органов чувств получает возможность ощутить многомерность. Способность сознания принять этот факт и попытаться его осознать – и есть основной критерий пригодности носителя сознания на роль навигатора. Я даже не мог в тот момент определить, годилась ли Шила на роль навигатора надпространственного погружения, а может всплытия. Собственно, именно мысли на эту тему и скрашивали мне некоторое время серые будни перехода.
Как-то за очередной совместной с Шилой чисткой наших штатных «дракончиков», походившую скорее на обычную протирку пыли, проверки наполнения магазина и батареи мы говорили о жизни и ее неожиданных поворотах.
– Лично я уже практически забыл, что и зачем мы делаем в этом бесконечном путешествии, – описывал я свои ощущения от этого задания. – Каково же приходится экипажу кораблей, которые делают полеты в реальном пространстве.
– Да все так же, как и у нас, – ответила Шила. – Главное вахту оттянуть, потом в анабиозку до следующего дежурства. В принципе, весь рейс кажется практически чередой бесконечных вахт.
– А что, после вахты сразу нужно в анабиоз погружаться? – спросил я. – Как же личное время?
– Ну, вахта, она же не круглосуточная, там есть периоды отдыха, – ответила Шила, осматривая батарею. – Просто график жуткий, за десяток дней устаешь, как будто всю жизнь работал без отдыха.
– А как анабиозка ощущается? – спросил я. – Сны есть?
– А у каждого по-своему, – уклончиво ответила Шила, осматривая следующую батарею. – Тут даже представители одного вида по-разному всё ощущают.
– А установки для всех разные? – уточнил я.
– Нет, они делятся на несколько типов, ведь параметры обеспечения тела у разумных близких видов практически у всех идентичны. Я уже не помню, по каким там критериям сортировка идет, Краппс, наверное, знает, – Шила смешно почесала нос батареей. – Ты что вообще ни разу не морозился?
– Нет, у нас стояли установки другого типа, – ответил я, посмотрев на Шилу. – А как же работает для разных типов разумных одна и та же система обеспечения?
– Да тут вроде все давно отработано, – махнула Шила батареей. – Когда нанимаешься на судно, под тебя делают подгонку анабиозной камеры, ты в ней потом все время и обретаешься, процесс где-то часов пять-шесть занимает, перед этим желательно заново снять пакет медицинских данных, чтоб не случилось каких-нибудь сюрпризов при первых пусках. Потом капсула сама подстраивается под твои параметры.
– А индивидуальных камер, спроектированных под определенный вид разумных, нет? – удивился я.
– Есть, конечно, – почему-то обрадовалась Шила и тут же огорченно вздохнула. – Но их практически не ставят на суда, кто же с уверенностью может сказать какой экипаж окажется набран под новый контракт. Вот у капитана «кастрюли» анабиозка была сделана именно под него на заказ, там и вероятность отказа практически нулю равна.
– А давай нам закажем, – предложил я. – Эти перелеты из одного конца обитаемого космоса в другой уже надоедать стали. Мне что-то подсказывает, что этот не будет последним. Нам что-то везет на контракты с длинной дистанцией.
– Ты серьезно? – спросила Шила. – Дорого это.
– Да почему бы и нет, – ответил я, пошутив. – Ты же не хочешь, чтоб мы состарились в этих перелетах или передрались от скуки. Анна вполне может все контролировать, ты прикинь, какие мы деньги за срочность сможем отхватывать.
– Наверное, ты прав, – согласилась Шила. – Для Оси с анабиозкой проблем точно не будет, выбор только за ценой, а вот под нас с тобой придется делать исключительно на заказ. А Анна согласится?
– Согласится, – возникла Анна в голографическом изображении. – Если будут длинные прыжки, стоит немного модернизировать корабль. Мы с Осей этот вопрос уже обдумывали.
– Огласи, – заинтересовался я.
– Желательно установить дополнительные дублирующие контуры и мощности к нашему системному блоку, – начала Анна. – Это – самое слабое звено. При выходе из строя каких-то других систем, я смогу разбудить Краппса. Но и некоторые внутренние и сервисные системы тоже стоит продублировать. Я вычислила ряд слабых мест в конструкции систем и корабля в общем.
– Круто, – ответила Шила. – А вы – молодцы. Денег-то много нужно?
– Основные расходы пойдут на анабиозные капсулы и системный блок, – ответила Анна. – Но даже того, что у нас есть без гонорара за последний контракт должно хватить.
– Ося что на этот счет думает? – спросил я.
– Он согласен, – ответила Анна, чуть помедлив, видимо, тут же опросив борт-инженера.
– Я тоже, – сказала Шила, окончательно собрав «дракончик». – Если анабиозка будет штучная, то это все равно, как время богу в займы дать.
– Хорошо, – подвел я итог. – По прибытию на Алурис делаем заказ. У нас уже довольно большое опережение графика, надеюсь, успеем все сделать. От Алуриса до базы торговой компании останется установить еще три маяка, можем еще немного времени отыграть. Зато при наличии анабиозок гарантированно не сойдем с ума, пока будем делать прыжок к Маятнику.