Перед нами повисла холодная белая странница. Звезда классифицировалась белым карликом, но висела она практически в полной пустоте. Вокруг нее не наблюдалось ни характерной планетарной туманности, ни планет, ни даже каких-либо обломков или астероидов. Собственно, во вселенной, как и в нашей галактике, должно быть довольно много совершенно одиноких звезд. Особенностью этой звезды являлись два, вращающихся вокруг нее объекта, которые родственниками звезды не являлись. Будь это какие-нибудь приблудные каменюки, я бы не удивился, но объекты имели явно искусственное происхождение, о чем говорил слишком сильно отражаемый свет маленькой уставшей от жизни белой странницы. Довольно странным казалось полное отсутствие какой-либо активности как вблизи объектов, так и во всей системе в целом. Скорее всего, систему бросили за ненадобностью или оставили по каким-то веским причинам. И раз ее до сих пор не обчистили предприимчивые дельцы, имелась в этом деле какая-то зарытая собака.
Трудность могла носить как природный характер, так и вид оставленного покинувшими комплекс хозяевами сюрприза. Все это совершенно не походило на виденные мной до сих пор базы и станции КСС, но старый ящер знал, чем меня купить. Кто же откажется от небольшой авантюры на поприще черной, серой или белой археологии, особенно когда копать практически не нужно. К сожалению, остальной информации оказался самый минимум. Дядюшка Ссорташш был краток, как отказ старой девственницы. Вся поясняющая информация исчерпывалась предложением разведывательного рейда к объектам. Все подробности в случае согласия ждали нас на Маятнике.
– Миленько, – выразилась Шила в чисто земной манере. – Надеюсь, нам или хорошенько заплатят, или отдадут на трое суток этот «город» для разграбления. Если военные в этом деле не продвинулись, значит, тут больше шансов потерять, чем приобрести.
– Это было «да» или «нет»? – уточнил я. – Только поясни нормально, я знаю, что у женщин каждое из этих слов может иметь массу значений в зависимости от погоды, настроения, самочувствия и впечатлений от прошлой ночи.
– Фи, Шерш, это определенно «да», как его ни переверни, – возмутилась Шила. – Кроме того, мы еще можем отказаться, во что я вообще практически не верю.
Краппс и Анна промолчали, что было для них весьма характерно. Анна все еще слегка стеснялась, Краппсу же все, не касающееся его работы, казалось глубоко безразличным.
– Подтверждай, – пожал я плечами, – раз уж твоя интуиция не имеет никаких возражений.
– Кто же ты дядюшка в овечьей шкуре? – подумал я снова, отдав команду на полное погружение в надпространство после переданного Шилой курьеру предварительного согласия.
Установку трех оставшихся маяков мы провели, можно сказать, в автоматическом режиме. В первый же прыжок мною была апробирована анабиозная капсула – правильнее все же было бы сказать стазис-камера. Забрался я в нее, спустя почти сутки после начала перехода от полного безделья. Шила возилась с броней, тут я уповал только на ее внимательность и прочность обшивки, все же у Шилы теперь имелось встроенное вооружение. Краппс вообще не появлялся, проверяя за технарями установку всего заказанного оборудования, вообще Ося, доверяя в таких вещах только себе, старался все потрогать и осмотреть сам. Анна со мной общалась как-то растерянно, я даже спросил все ли у нее нормально после нашей с Шилой пьяной выходки. Может похмелье мучит. Анна извинилась и ответила, что до сих пор проводит сканирование нового оборудования, часть мощностей уже адаптирована, осталось совсем немного. Чтобы не скучать, я и решил опробовать свое новое оборудование. Осматривая установленную в своей каюте капсулу, я спросил Анну:
– Ее как-то нужно готовить, Аннушка?
– Нет, она в режиме, – ответила Анна. – Просто займи место. Активация мысленно или вручную.
У Шилы и Оси капсула выполняла и роль довольно аскетической спальной ложи. Так экономилось и без того скромное пространство кают. Естественно, что на такой кроватке вдвоем спать было совершенно невозможно, и Шила настояла, чтоб в моей каюте осталась штатная кровать, которая хоть и не отличалась шириной привычной для землянина двуспальной поляны, но все же имела приемлемые размеры для пребывания на ней двух лиц. А, учитывая вполне скромные Шилины габариты, можно сказать, что места нам вполне хватало для комфортного сна и отдыха. По этой причине каюта моя стала еще теснее. Перебрав все возможные варианты, стазис-капсулу установили в положении «полу-стоя» рядом с санузлом. Но вызывать дискомфорт это могло только в первый момент, так как после активации процесса телу становило резко безразлично его положение. Спать же я продолжал на своей штатной кровати.
– А туда голышом укладываться? – спросил я, представляя себя неуютно без брони.
– Лучше без брони и желательно посетив душ перед упаковкой – подтвердила Анна мои подозрения своим смехом. – В экстренных случаях можно запечатать в капсулу раненого прямо в костюме или скафандре, но надежность процесса в этом случае снижается.
– Ясно, – пробурчал я, пока броня сползалась к плечам, – надежность, конечно, превыше всего.
Мои субъективные ощущения от процесса оказались простыми: кто-то выключил, а потом снова включил реальность – прошло трое суток. Ни снов, ни видений, и после выхода из режима – замечательное самочувствие. Наблюдалась разве что некоторая «вялость» сознания, которая, впрочем, прошла минут через десять-пятнадцать. Ни есть, ни пить не хотелось, впрочем, и секса не хотелось тоже, наверное, разум мой проснулся раньше инстинктов.
Дела маячные мы завершили быстро и буднично, честно говоря, контракт этот мне лично уже надоел хуже пареной репы, хоть я ее никогда и не ел. Хорошо, что осталось всего-то две точки и обратный скачок к Маятнику. Я настоял, чтобы Краппс и Шила обкатали свои стазис-капсулы во время следующего скачка к точке установки маяка. Краппс согласился со свойственной ему сдержанностью, Шила поддалась логике, которая ей доказывала, что стазис-капсулу действительно стоит проверить перед серьезной работой.
Перед очередным прыжком Анна взялась расспрашивать меня о тонкостях просчета траектории в надпространстве. Ее новые мощности позволяли ей значительно больше, так что девушка решила проверить свои гипотетические возможности на этой ниве. Я ей пытался доказать, что в этом деле вычисления и допуски – не самое главное дело. Шила и Ося, как и положено прилежным пионерам, залегли в капсулы, так что ни мешать нашему разговору, ни возражать нам стало некому. С одной стороны я был совершенно уверен в бесперспективности таких потуг, ибо овладеть такими навыками без каких-либо методик и практических занятий казалось невозможным, с другой мне стало просто интересно, что у нее получится.
– Ладно, – согласился я с Анной, – давай сделаем так. Ты просчитай прыжок до следующей точки, а я проверю. Твой интерес в этой области весьма полезен, я бы даже сказал, что он сможет спасти нас в экстренной ситуации, если, конечно, все получится.
– Мне понадобится значительно больше времени, – проинформировала меня Анна.
– Ничего, осуждать нас некому, а попробовать нужно, – поставил я точку в обсуждении. – Мы в любом случае пока опережаем намеченный график.
– Спасибо, Сергей, – ответила Анна, отдавая команду на стартовое погружение корабля в надпространство для просчета прыжка.
Процесс просчета занял у Аннушки почти четыре часа. Все это время я бессовестно гонял наш «Бурундук» в виртуальном пространстве. Не могу сказать, что симулятор сильно мне нравился, просто Анна догрузила обновления, связанные с доработанной энергетической установкой и соответственно измененными режимами двигателей.
– Сергей, я закончила, – всплыло окошко экстренного системного оповещения.
– Сейчас проверим, – отозвался я, сворачивая виртуальную реальность симулятора.
У меня на проверку ушло три минуты. На тщательную перепроверку еще десять. Точка выхода Анны находилась довольно далеко от приемлемой зоны. Анна сделала верный расчет, но даже такая упрощенная многомерность имела свои выверты. На пути нашего маршрута оказалось две небольшие зоны со смазанными характеристиками и одна откровенно аномальная «клякса», видимо, вызванная какими-то сильными воздействиями в этой области реального или наоборот более глубокого многомерного пространства. Теоретически расчет Анны оказался безупречным, но на практике неоднородности участка искажали путь, добавляя нам около тридцати часов хода. Я попытался объяснить Анне обнаруженные мной тонкости. Но на практике оказалось, что Анна элементарно не может их прочувствовать на таком удалении от точки входа. Узнав у Анны диапазон ее уверенного восприятия, я вновь проверил ее расчет. Оказалось, что она вполне удачно обсчитала обнаруженную вблизи точки входа зону смазанных характеристик. По всему выходило, что Анна вполне способна делать уверенные прыжки в пределах двух-трех суток от точки входа, в зависимости от состояния надпространства. Этим я сразу и поделился с Анной, чтобы подбодрить ее пошатнувшееся настроение.