— Не прощу. Я тебя никогда не прощу.
— Знаю, — осторожно заводя её в воду, сказал он.
— Вода холодная.
— Это ты слишком горячая, вот и получается контраст.
— Зачем тебе всё это?
— Увидишь. Смелее, Стани.
Он потянул её на себя, отплывая на глубину. Констанция с силой вцепилась ему в руку. Футболка запузырилась.
— Дурачество, — прошептала она.
— Да, Стани. Такое же дурачество, как скользить по лужи и валяться в снегу.
— Я каждую зиму вспоминала тот вечер.
— И ни разу не повторила?
— Нет.
— Почему?
— Потому что это глупо.
— Значит будем делать глупости. Как сейчас.
Он быстро поцеловал её. Констанция схватилась за его плечи.
— Правда приятно?
— Ты про воду?
— Я про всё.
— Приятно, — согласилась она.
— Вода хорошо спасает от жары. И не только от неё. Посмотри какие облака.
— Красивые.
— Но смотришь ты не на них, а на меня.
— Да. Я их видела часто, а тебя реже.
По реке проплыла моторная лодка. Волны ударили об берег. Они окружали Констанцию, волновали мирную речную гладь. Примерно тоже самое она чувствовала сама. Её ровная жизнь превратилась в такую рябь. И от это волнение охватывало душу.
— Надо тебе научится доверять.
— Я доверяю. Тебе. Остальным не хочу.
— Тоже вариант.
Время остановилось. Да и как можно было за ним следить, когда мир сузился до реки, небо с облаками и полосы леса? Птицы трещали на все лады. Квакали лягушки. Жужжала мошкара. Мир жил и в то же время рядом с ними ничего этого не было, кроме стука крови, неровного дыхания, и воды, что отгораживала их от всего мира.
Констанция не выдержала первая. Обняла его, чувствуя, как эмоции переполняют и готовы выплеснуться через край. Не было злости, лишь сожаление, что произошло так. Он ничего не говорил.
Прощение. А нужно ли оно, когда не было зла? Когда не было обиды, а было непонимание. За что? Извечный вопрос, на который никогда не получишь ответа. Его можно задавать каждый день, но разве судьба придёт и объяснит, почему дороги родных людей расходятся? Разве кто-то объяснит, почему мы теряем тех, кто так дорог нам? Мы не можем знать помыслы высших сил, как бы мы их не называли. Бог, Судьба, Вселенная — это всё не принципиально, но важно лишь оставлять сердца открытыми для чувств. Не терять веры и надежды на хороший финал, даже когда руки и колени разодраны в кровь, а глаза устали от слёз. Рано или поздно одинокие сердца забьются в такт, а ожидаемое чудо случится в тот момент, когда уже никто в него не верил. Когда жизнь потеряла смысл. Придёт тёплый ветер и разожжёт тот огонь в душе, что уже начал гаснуть. И из маленького уголька разгорится пламя, которое осветит окружающий мир, заставив его стать светлее. Хотя бы на миг, чтоб на заплаканном лице вновь заиграла улыбка.
— Мне кажется, или погода меняется? — спросил Антон.
— Не знаю. Ветер стал дуть от берега. Я когда-то читала сказку про Мери Поппинс. Когда менялся ветер, то приходили перемены, — прошептала Констанция.
— Согласен. Нам бы перемены не помешали. Сколько можно землю слезами поливать? Ты нас решила утопить? — целуя её в лоб, спросил Антон.
— Не знаю, что на меня нашло.
— Всё нормально. Скоро поймёшь чего я имел ввиду.
— Я теперь вся мокрая.
— У меня есть запасная одежда для тебя. Так и думал, что приедешь неподготовленной к безумствам. Попробуем поплавать? — отплывая от неё чуть в сторону, предложил Антон. Констанция последовала за ним, едва касаясь дна.
— Страшно.
— А ты не бойся. Вода тебя не утопит, — ответил он. — Просто расслабься…
…Они сидели на одеяле и ужинала. Констанция ела бутерброды, Антон же уплетал рис с мясом из термоса, который Констанция взяла с собой. Разговаривать никто из них не хотел. Да в этом и не было нужды. Усталость овладела телом, но при этом она была приятная.
— Кофе? — наливая из второго термоса ароматный напиток, спросил Антон.
— Давай.
— Сейчас перекусим, ещё немного поплаваем и поедем домой. Как на это смотришь?
— Не знаю. Наверное можно. Хотя такая усталость, что хочется зарыться в подушку и ни о чём не думать.
— Этого я и добивался. Ты слишком много думаешь.
— А как иначе? — спросила Констанция.
— Как сейчас, — ответил Антон. — Расслабиться и смотреть на реку, которая несёт свои воды вдаль. Плыть по течению, наблюдая за облаками.
— Красиво.
Запахло сосной. Ветер разгонял горячий воздух. Чайки носились над рекой, пискляво переговариваясь. Опять проехала лодка. Откуда-то потянуло дымом.
— Антон, это ведь и есть жизнь?
— Жизнь — это то, что мы хотим увидеть, — ответил Антон. — Или что хотим почувствовать. Поплаваем?
— Ты упрямо хочешь научить меня плавать? — спросила его Констанция.
— Да. И научу, — ответил он.
Всё походило на сон, который не хотелось прерывать. Констанция в итоге решила, что просто в нём растворится, забудет обо всём, пока есть такая возможность.
Глава 8. Опять потерялась…
Антон наливал чай, когда раздался звонок в дверь. Констанция была в душе. Они только недавно вернулись после купания. Тамара Петровна встретила их недовольным взглядом и лекцией, что Констанции не нужно было болтаться с таким подозрительным типом, как Антон. Он не слышал чем закончился этот разговор, потому что ушёл в душ, но когда вернулся на кухню, то столкнулся с недовольным лицом Тамары Петровны. Она демонстративно ушла в комнату. Сейчас же не думала из неё показываться. Антон пошёл открывать дверь.
На пороге стоял мужчина в пиджаке, при галстуке, с букетом роз и коробкой конфет. Он с непониманием посмотрел на Антона, который стоял в шортах и тапочках. Антон вопросительно посмотрел на него.
— Вам кого? — спросил Антон.
— Констанция…
— В душе.
— А вы кем ей приходитесь?
— Её муж.
— Похоже меня ввели в заблуждение, — он протянул Антону букет и цветы. — Передайте ей.
— От кого хоть? — спросил Антон, уже в спину мужчине, который поспешил ретироваться.
— Её мама знает, — последовал ответ.
— Кто заходил? — спросила Констанция, появляясь из душа и вытирая волосы.
— Парень какой-то тебе цветы и конфеты передал, — ответил Антон. — По мне, розы для тебя слишком официальные. Тебе больше простые цветы подойдут.
— Хм, я никого не ждала сегодня, — забирая цветы, ответила Констанция.
— А ты у мамы спроси.
— Ясно. Она мне сегодня всё утро рассказывала про чьего-то сыночка. Такой прям мальчик положительный, что аж зубы сводит, — ставя цветы в вазу, сказала она.
— С каких это пор хорошим девочкам не нравятся хорошие мальчики?
— С тех пор, как они знакомятся с другими хорошими мальчиками. Если ты считаешь иначе, то ты полный дурак. Ты не плохой и никогда им не был, — ответила Констанция.
— Идеалистка.
— Реалистка, — возразила Констанция. Она подошла к нему. Положила ладони ему на щёки. — Ты хороший. И не думай иначе. Я не могу любить плохого человека.
— Романтичная идеалистка.
— Упрямая реалистка, — возразила она, забирая у него конфеты. — Пойду с мамой поговорю, чтоб больше никаких женихов мне не присылала.
— Да уж, а то поставила человека в неловкое положение. Он тебя хотел увидеть, а наткнулся на меня.
— Да, не хорошо вышло, но я его догонять и извиняться не буду. Думаю он переживёт такую несправедливость, — ответила Констанция, уходя к матери. Спустя минуту из комнаты донесся её недовольный голос. Она говорила тихо, но так неприятно, что Антон аж поёжился. Злить ему её не хотелось.
Её слова его удивили. Сколько бы ни прошло времени, а она продолжала считать его хорошим парнем. Он ведь ей правду рассказал, а она только пальцем пригрозила, чтоб он больше так не делал. А теперь пыталась его убедить, что он достин её. Хотя, если кто-то решил, что им суждено быть вместе, то какое он имеет право оспаривать это? Никакого. Остаётся только жить…