Саске попятился назад, но это тяготело последствиями, ведь мальчик не знал, на какие предметы он может натолкнуться на этой неизведанной территории дома. Мысли стаей воронов кружили вокруг главного, овладевшего его сознанием, вопроса, а ответ на него все никак не появлялся, от чего впору было закричать от бессилия. Оставалось только позорно признать, что Саске ничем не мог противостоять Орочимару, если тот вдруг решит его убить. Совершенно ничем, ведь у него даже примитивного оружия не было! Да и вряд ли бы оно ему помогло.
– Ч-что тебе от меня нужно? – Саске был готов провалиться сквозь землю, услышав свой дрожащий от страха голос. Однажды он уже боялся змея до дрожи в коленках, но это было так давно, и потом он даже сам пришел к Орочимару, не испугавшись ни убежища, ни намерений саннина забрать его тело. Он был так уверен в себе, а сейчас…
– Ты стал таким нервным, Саске-кун, – мальчик как наяву видел, что Орочимару ухмыляется, произнеся эту фразу, – это Итачи сделал тебя таким? Жить с убийцей в одном доме, и не иметь возможности всадить кунай ему в сердце, это так невыносимо, верно? Но ведь ты пробовал это, или я ошибаюсь? Ты хотя бы пытался совершить свою месть или совсем потерял веру в себя?
С каждым произнесенным Орочимару словом Саске будто вжимался в несуществующую стену в попытке отгородиться от позора. Он же Учиха! Учиха, который сейчас не может защититься от врага и ничем не способен от него отбиться. Учиха, который позорно не может даже ходить!
– Если попросишь, я могу сделать это за тебя, – прошипел змей, приближаясь ближе, как понял по голосу Саске, – в некоторой степени за мной остался долг, ведь это твои глаза. Я могу убить его. Убить Итачи, прямо как ты и хотел, Саске-кун. Я убью его…
– НЕТ! – громкий крик вырвался по мимо воли. Саске вдруг ощутил такой гнев, направленный на змея, что, не сдерживаясь, сжал кулаки и поднял голову в немом возражении, словно показывая, что он больше не боится. На самом деле, Саске боялся. Но уже не самого Орочимару. Страх ворвался к нему в тот момент, когда то, что рассказывал змей, вдруг оказалось перед глазами. Картина, где последний родной для него человек умирает в агониях прямо у него под ногами, а сам Саске ничего не может сделать, просто в один миг лишила мальчика спокойствия. В голову тут же начали возвращаться видения о той страшной ночи, а липкий страх вновь остаться в одиночестве невыносимо зажимал сердце в тисках своими корявыми лапами. Он не хотел снова пережить потерю близкого. Все, что угодно, только не это. Итачи, предатель, убийца, вдруг перестал существовать, вместо него в голове Саске остался образ единственного близкого человека, брата, которого он уже однажды потерял и может испытать это снова. Все остальное было уже не важно - переворот, старейшины, задание, - это не имело смысла, в голове Саске лишь раз за разом прокручивалась мысль, нет, твердая уверенность, что он не хочет смерти Итачи.
Орочимару, казалось, совсем не ожидал такого услышать, потому что на несколько минут после крика Саске вокруг них воцарилась тишина. Мальчик слышал лишь бешенный стук собственного сердца и свое резкое рваное дыхание, которое он никак не мог выровнять. Но спустя мгновение Саске резко отпрянул, вдруг ощутив, что змей приблизился к нему почти вплотную.
– Хм, не хочешь? – задумчиво изрек он. – Не хочешь, чтобы я убил Итачи?
– Ты не сможешь это сделать! – выплюнул ему Саске.
– Знаешь, я бы подумал, что ты сам хочешь его уничтожить, но… – Орочимару замолчал, не закончив фразу, а Саске не мог понять, что сейчас планирует саннин, и чего от него ожидать.
– Эта ситуация мне с самого начала казалась странной, – продолжил Орочимару, – очень странной. Зачем Итачи держал тебя у себя? Я был удивлен, увидев его клона здесь. Зачем ты ему? Почему он тебя не убил?
Саске почувствовал, как чужие пальцы слегка прошлись по его руке, останавливаясь где-то у локтя, и тут же дернулся.
– Не трогай меня!
– Тогда, в ту ночь, – змей как будто не слышал крика мальчика, продолжая рассуждать вслух, но руку все же убрал, – почему он не убил тебя тогда?
Орочимару, вероятно, все-таки ожидал услышать ответ, но Саске молчал, не собираясь рассказывать змею всю правду. После нескольких минут мальчик услышал недовольный смешок, а вслед за тем что-то холодное коснулось его лодыжки, резко оплетая ногу, а потом и талию Саске, не давая тому опомниться.
– Думаю, что нам пора, Саске-кун, уходить, – над самых ухом прошипел змей.
Саске коротко вскрикнул от неожиданности и попытался высвободиться от сдерживающих его оков, но те, странно изогнувшись и издав шипение такое же, какое срывалось с уст Орочимару, сильнее сжали тело мальчика, напоминая ему, кто здесь хозяин. Нет! Только не это. Он не хотел уходить вместе со змеем. Только не сейчас, когда ему так необходимо было поговорить с Итачи!
Вдруг Саске обдало порывом воздуха, а до ушей долетел звук глухого удара и резкий вскрик Орочимару, а опутывающие его веревки, или, что более вероятно, это были змеи, отпустили тело. Дышать стало легче, и мальчик судорожно глотал воздух, который несколько секунд назад у него чуть было не отобрали.
– Как мило, – где-то вдалеке послышался голос змея, – старший братик защищает младшего.
Голова Саске после слов Орочимару резко вскинулась вверх, и отклик из чуть приоткрытых губ вырвался сам по себе.
– Итачи? – на выдохе произнес мальчик.
Ответа не требовалось, и так было ясно, что змея оттолкнул от него именно брат, ведь другого просто быть не могло, Саске это отлично понимал, но ему так хотелось просто услышать брата, просто понять, что он… рядом? Что за глупые мысли!
Саске вдруг почувствовал нестерпимую злость и боролся с совершенно неожиданным желанием подойти и просто накричать на брата, ведь как он мог оставить его, беспомощного без глаз, с каким-то клоном? Это же просто безответственно! Что он себе… И вообще, где он был, в конце концов?! Неужели у него нашлись какие-то неотложные дела? Саске сам не понимал, откуда у него появлялись такие мысли, но он был зол на брата… Но только эта злость так разительно отличалась от того, что чувствовал Саске по отношению к Итачи раньше, что даже было странно, почему мальчик так быстро перестал ненавидеть брата за то, что тот совершил. Может быть, Саске за столько времени после той ночи так и не смог по-настоящему его возненавидеть? Пытался, долго пытался, заставлял себя… и не смог. Не смог, потому что Итачи все еще оставался его братом даже после того, что сделал.
Орочимару чуть сузил глаза, подозрительно глядя на эту картину, где Итачи стоял перед Саске, будто прикрывая его от саннина, загородив собой. Чуть согнутые колени, свободно раскинутые руки, чуть подрагивающие пальцы, готовые в любой момент сложить печати. Взгляд… Самым главным был взгляд. Итачи смотрел на него, словно Орочимару уже был мертв. Фраза “убить взглядом” для этого Учихи лась не просто банальной метафорой, ведь шаринганом действительно можно было лишить жизни человека. Но сейчас в глазах Итачи хоть и горел алый цвет, не предвещающий ничего хорошего, в них было что-то еще. То, что лишало его любых сомнений по поводу убийства саннина. Итачи был готов уничтожить змея. Стереть в порошок, словно тот покушался на что-то по-настоящему дорогое брюнету. Такого Итачи саннин еще никогда не видел. Реакция Саске тоже изрядно удивила Орочимару, ему было очень интересно, почему этот мальчик так спокойно реагировал на присутствие Итачи. Он только при произнесенном имени брата, становился неуправляем и горяч настолько, что даже было удивительно, как этот брюнет в обычное время бывает молчаливым. А уж, что с ним было, если бы он встретил Итачи вживую, об этом змей мог только догадываться, но представлял совсем другую реакцию. Нет. Что-то изменилось. Что-то в отношении Саске к Итачи, и это было очень странно