– Какое еще дело? – подозрительно сощурившись, спросила она.
– Ты прекрасно знаешь, какое. – Он лениво приподнял бровь. – Или ты уже успела забыть о нашей прогулке, которую мы обсуждали вчера вечером?
Удивительно – а быть может, и не очень, учитывая, сколько беспокойства он уже причинил ей, – но Карла действительно забыла об этом путешествии. Вместе с тем она вспомнила и то, что каких-то пятнадцать минут назад приняла решение все отменить.
– Ах... Джарид...
– Ах, Джарид! Я много лет Джарид, – безжалостно оборвал он ее. – И я не собираюсь давать тебе возможности улизнуть!
Карла вспыхнула.
– Ты не собираешься! – воскликнула она. – А интересно, каким это образом ты намерен не дать мне улизнуть?
Он улыбнулся своей особенной улыбкой и приблизился на шаг.
– А что, может, порадуем твою помощницу повторным представлением? – сказал он вкрадчивым голосом.
полная решимости устоять перед его напором, Карла крепче стала на ноги.
– Предупреждаю тебя, Джарид. Лучше не трогай меня, – сказала она и с отчаянием поняла, как неубедительно прозвучал ее дрожащий голос.
– А иначе что? – спросил он с явным интересом.
Уже оказавшись в кольце его рук и понимая всю слабость своего положения, Карла закрыла глаза.
– Джарид, не надо, – попросила она и посмотрела на него с нескрываемой мольбой. – У меня много работы.
К ее удивлению, его взгляд внезапно потеплел.
– Поужинай со мной у меня дома сегодня вечером.
В его голосе явственно слышалась просьба, и доверие Карлы переросло в изумление. Сомневаясь во всем – в его голосе, в нем самом, – она осторожно взглянула ему в глаза.
– Я не знаю.
– Ты не рассуждай, – сказал он с напором. Ты чувствуй.
А так как именно чувства она и боялась, Карла медленно покачала головой.
– Карла... ну, пожалуйста...
Его низкий, глубокий голос очаровывал ее, лишая способности сопротивляться. Охваченная бурей эмоций, Карла не могла не залюбоваться им в тот момент.
Джарид был великолепен даже в роли просителя. Его мужественное лицо оставалось напряженно бесстрастным, в то время как глаза излучали мягкий свет. Спину он держал идеально прямо, могучие плечи и грудь казались твердыми, как камень. Руки были свободно опущены вдоль тела, а пальцы сжаты в тяжелые кулаки. Длинные сильные ноги, слегка расставленные и напряженные, напоминали перевернутую букву V, восходящую от мускулистых икр через крепкие бедра к узкому тазу и плоскому животу. Цивилизованный наряд по последней моде только подчеркивал волнующе дикарский вид.
Карла посмотрела, восхитилась и... не смогла отказаться.
– В котором часу?
Джарид поднял руку. Карла отпрянула.
– Да не паникуй ты, – рассмеялся он, заставив тем самым еще сильнее вспыхнуть ее щеки.
– Ты доведешь и не до этого, – не задумываясь, ответила Карла.
Джарид перестал смеяться.
– Верно, – серьезно сказал он. – А ты меня. От удивления Карла широко раскрыла глаза, но, пока она готовилась сказать что-нибудь в ответ, Джарид направился к... двери. Подойдя к ней он схватился за блестящую металлическую так, словно собирался вырвать ее напрочь.
– Так в котором часу? – повторил он, нахмурясь.
Однако ни его голос, ни сердитое выражение лица нисколько не напугали Карлу. Если ее и знобило, то уж никак не от испуга. Это была просто реакция на возбуждение, сжигающее ее изнутри.
– В семь? – хриплым шепотом спросила она.
– В половине седьмого, – решительно сказал он.
Она постояла недвижно какую-то секунду, разрываясь между тягой к нему и ожидавшими ее делами. Затем вздохнула и ответила:
– Я буду готова.
Эффект, который эти слова произвели на Джарида, был сравним разве что с ударом молнии. В первое мгновение он словно окаменел, а затем вдруг вздрогнул всем своим длинным телом. Его рука разжалась, выпуская дверную ручку, а через миг вновь стиснула ее, едва не раздавив.
Душой настроенная на него, Карла всем своим естеством понимала его чувства. Несколько секунд, растянувшихся в вечность, они смотрели друг другу в глаза. Расстояния между ними – в несколько футов – сейчас просто не существовало. Они были одним целым в их собственном времени и пространстве.
Когда Джарид вдруг резко повернул ручку и распахнул дверь, бесконечность времени столь же резко сжалась в мгновение.
Карла моргнула, возвращаясь в реальный мир.
– В половине седьмого, – повторил он.
Не в силах оторвать от него глаз, Карла кивнула. Когда он повернулся, чтобы выйти, она что-то вспомнила и бросилась за ним.
– Джарид, подожди! Я хочу у тебя кое-что спросить!
Повернув голову, Джарид посмотрел на нее через плечо и вопросительно выгнул бровь: – Что именно?
Карла мотнула головой в сторону галереи.
– Эта картина, – поспешно выдохнула она. Вчера вечером ты говорил что-то о своем деде. Что, этот портрет действительно...
– Портрет моего деда? – за нее закончил Джарид.
– Да.
Его улыбка была ослепительнее этого прекрасного утра. Он просто сказал:
–Да. Но...
– Все остальное сегодня вечером, милая. – И, дав такое обещание, Джарид ушел, оставив задумчиво нахмурившуюся Карлу перед закрытой дверью.
Из глубокой задумчивости Карлу вывел взволнованный голос Анны: – Вы смотрите на эту картину уже целый час. Мне начинает казаться, что она околдовала вас.
Отрывая отрешенный взгляд от портрета деда Джарида, Карла, повернувшись, рассеянно улыбнулась своей хмурой помощнице.
– Или вас околдовал художник? – спросила Анна без тени улыбки.
Карлу смутило старательно скрываемое неодобрение в голосе Анны. Ее улыбка медленно угасала по мере того, как она изучающе смотрела на помощницу. Карла отметила напряжение и не свойственную девушке жесткость, которую приобрел всегда такие нежные, милые черты ее лица. Так как странное отношение никак не вязалось с преклонением перед Джаридом, которое Анна не пыталась скрыть в день открытия галереи. Это казалось бессмысленным. Если только...
Прочитав явное осуждение во взгляде Анны, Карла вспомнила, что та была свидетельницей недавней пылкой сцены. Может, девушка ревновала?
В Карле шевельнулась жалость. Нежно улыбаясь, она спросила как можно мягче:
– Что беспокоит тебя, Анна?
– Он! – почти истерическим жестом Анна указала на портрет.
Грубое пренебрежение, прозвучавшее в ее тоне, задело Карлу. Жалости пришлось потесниться, уступив место раздражению.
Погасив улыбку, Карла нахмурилась. В ней сейчас боролись два чувства – вновь переживаемый стыд, который она испытала, оказавшись застигнутой в объятиях Джарида, а также гнев на Анну, позволившую себе проявить неуважение к нему. Однако понимая, что возникшее между ними напряжение следует немного разрядить, Карла глубоко вздохнула и попыталась успокоиться.
– А что именно тебя беспокоит? – довольно резко спросила она.
– Он может сделать вас несчастной, Карла! – воскликнула Анна и, забывшись от волнения, схватила патронессу за руку, – а мне будет очень плохо, если с вами что-нибудь случится! Вы слишком хорошая для этого!
От этих слов Карла смутилась окончательно. Страстный, искренний голос Анны выражал подлинное участие, что исключало всякую возможность ревности. Карла тряхнула головой:
– Слишком хорошая для чего, Анна? Что может случиться со мной?
– Джарид Крэдоуг. – Это имя девушка произвела с неподдельным отвращением.
Карла остолбенела.
– Анна, я не понимаю, – сказала она, когда обрела дар речи. – Недавно ты буквально трепетала от одного взгляда на него. А теперь... – И она недоуменно пожала плечами. Анна крепче сжала ей руку.
– Я восхищалась художником, а не человеком, – объяснила она.
Карла нахмурилась.
– Но художник и человек – одно лицо, Анна! – воскликнула она.
– Нет! – запротестовала девушка. – Художник Джарид Крэдоуг освящен гением. А как человек —он испорченный и жестокий!
– О Анна, хватит! – раздраженно вздохнула Карла.
Хотя она сразу поняла, что Джарид был более чем в достаточной степени наделен высокомерием и самолюбием, но оценка Анны показалась ей совершенно несправедливой.