— А ты умный. — ответила девочка с интересом заглядывая в глаза Уфира.
— Нет, это вряд ли. От куда мне, ребёнку, знать обо всём?
— Нет, ты правда умный! А ещё у тебя очень красивые глаза, прям как океан.
— Ты меня смущаешь! Меня никто так еще не хвалил.
— Ты врёшь! Врушка-врушка, ложь у себя оставь, а правду раскрой в своих словах!
— Я не вру! Меня правда никто не хвалит.
— А мама?
— Мама… Она меня любит, поэтому и хвалит.
— Ты слишком самокритичен. Кстати, твои волосы тоже очень красивые. На фоне снега они выглядят потрясающе!
— Правда? Спасибо…
Уфир стался скрыть смущение, отводя взгляд в другую сторону. Неожиданно девочка вскочила с лавки и ее лицо оказалось перед его лицом. Её черные волосы медленно развивались на ветру, словно плавные волны, играющие с бризом. С каждым мгновением они окутывались белым снегом, создавая волшебный контраст между темными локонами и светлыми хлопьями. Её карие глаза смотрели на него с невероятной интенсивностью, словно окно в её душу, полную тайн и загадок. В них читалась нежность, искренность, и какое-то загадочное очарование, которое заставляло Уфира замереть, словно волшебное заклинание.
— А как я тебе? Красивая? — Внезапно спросила она, ярко улыбаясь.
— Очень красивая. — Ответил Уфир и резко отвернулся, продолжая скрывать смущение.
— Меня зовут Ханиэль, а тебя?
— Меня Уфир.
— Хочешь быть моим другом?
— Я не против.
— Так хочешь или нет? Скажи, давай.
— Хочу!
Хани вдруг засмеялась, её смех звучал как чистый колокольный звон, наполняя воздух весельем и радостью. С легкостью она начала носиться кругами вокруг Уфира, словно пушистый снежный вихрь, смеясь и веселясь, будто забывшись в своей собственной игре. Её черные волосы развевались за ней, создавая впечатление, что она стала частью танца снежинок, украшая своим весельем зимний вечер. Уфир смотрел на неё с удивлением и восторгом, словно видя в ней воплощение самой радости и света.
Уфир погрузился в воспоминания, словно пленник счастливого прошлого, где каждый момент был пропитан теплом и радостью. Но постепенно, эти яркие краски начали выцветать, словно картина, уносимая временем. Теплые дни с Хани, наполненные смехом и игрой, медленно обретали черно-белый оттенок, и улыбка на лице Уфира стала тусклой, словно отголоском прошлого счастья.
Он медленно вернулся в реальность, осознавая, что больше никогда не сможет встретить вновь ту Хани, которая заставляла его сердце биться сильнее. Вместо этого, осталась лишь пустота и грусть, заполняющая его сердце.
Разгребая полки книг, он начал вести с самим собой диалог, вспоминая недавний сон.
— Та девочка. Она испытала много боли. Надеюсь, найдя манускрипт, я не подвергну её опасности? А что, если Чарли захочет использовать его по максимуму, чтобы искоренить саму суть зла и всё что с ним связано?
Уфира начали терзать сомнения, и он начал пытаться призвать призрак той девочки.
— Эстер, если ты меня слышишь, дай пожалуйста знак.
Комнату заполняла тишина вперемешку со звуком перебирания книг. Вдруг на душе стало прохладно и женский голос в голове ответил:
— Доброе утро, Уфир. Ты хотел со мной поговорить?
— Привет, да. Мне интересно, ты знаешь что-то о манускрипте, который я ищу?
— Прости, но мне ничего о нём не известно. Я знаю о нём не больше, чем ты.
— Не извиняйся, всё в порядке.
— Уфир, скажи пожалуйста, ты честно не дашь меня в обиду?
— Да, я сделаю всё возможное чтобы никто не пострадал кроме демонов.
— А почему ты хочешь помочь уничтожить всех демонов?
— Услышав историю Чарли, я понял, что кто-то может испытать боль подобную моей. Я не хочу, чтобы другие страдали. Я не хочу, чтобы другие испытывали боль подобную моей.
— Ты слишком добрый, Уфи.
— Уфи?
— Прости, ты против если я тебя так называю?
— Нет, просто так меня называла одна девушка…
— Расскажи мне больше о ней, пожалуйста.
— Ты уверена что хочешь это знать?
— Да, ведь я с тобой поделилась своей историей. Я чувствую твою боль, но я не могу читать твои мысли.
— Хорошо, с чего бы начать… В детстве я встретил очень милую девушку, которую я полюбил. Думал вырасти и жениться на ней, чтобы всегда быть рядом. Какое же детское и глупое желание, правда?
— Вовсе нет! Тем более я сама ребёнок, ты же помнишь? Чего плохого в желании любить и быть любимым.
— Порой мне кажется, что ты взрослее своего возраста. После того как я переехал в город, чтобы закончить последние два класса, я жил мечтой поскорее встретиться с ней. Писал ей постоянно письма. Я был одержим ею, и она стала частью меня. А затем… она умерла.