Уфир и Люпен проводили время весело и беззаботно. Они часто гуляли вместе после школы, и каждый раз их прогулки превращались в маленькие приключения. Им нравилось исследовать окрестности, находить новые места для игр и отдыха.
Порой, когда Уфиру было лень делать домашние задания, он обращался к Люпену. Он мог уговорить Люпена поделиться своими записями или домашними заданиями, чтобы просто списать их. "Только не списывай точь-в-точь" — повторял Люпен из раза в раз, а Уфир лишь менял слова, заменяя на подходящие синонимы. Люпен часто и без колебаний давал свои записи другу, зная, что Уфиру тяжело уделять внимание школьным делам из-за того, что его мысли вечно заняты любовью и другими глупостями. Но были и случаи, когда Люпен предпочитал не поддаваться просьбам друга и даже морально поддерживал его, чтобы тот справился самостоятельно.
Однако, помимо подобных ситуаций, Уфир и сам помогал другу с учебой. В особенности, Люпен часто обращался к Уфира за помощью в математике, особенно когда речь шла о сложных задачах или темах, которые ему было трудно понять. Люпен, будучи более опытным в этой области, с удовольствием объяснял ему материал и помогал разобраться в сложных темах.
Таким образом, их дружба была не только о веселье и приключениях, но и о взаимопомощи и поддержке в учебе. Они дополняли друг друга и всегда могли рассчитывать на поддержку в самых разных ситуациях.
Иногда они даже выходили ночью, чтобы исследовать старое кладбище, окутанное городскими легендами о привидениях. Часто Люпен шутил над Уфиром, иногда даже пугал его громкими криками. Люпен был очень предан религии, но тем не менее часто рассказывал небылицы. И вот однажды гуляя по кладбищу у них возник разговор:
— Эй, Уфир, а ты слышал историю о той самой девочке, которая прокляла наше кладбище?
— О, не начинай опять, Люпен. Ты же знаешь, что я не верю в эти глупости.
— Но это правда! Говорят, что каждую ночь она бродит среди могил, и ее зловещий смех слышен по всему кладбищу.
— Пфф, наверняка это просто какой ни будь алкоголик.
— Думаешь он смеется с чужих могил?
— Ну конечно! Пьёт и смеется с того, что ему оставляют у могил всякую еду.
— Не шути про это! Эх, ты так и так останешься скептиком. Но когда-нибудь ты может быть изменишь свое мнение, встретив ее лично.
На лице Люпена появилась улыбка, будто он шутит. Уфир же в свою очередь решил резко сменить тему их разговора.
— Вот закончу обучение, и я смогу встретить Ханочку.
— Дружище, ты так часто про неё говоришь, даже на кладбище поздно ночью ты находишь время поговорить о ней. Думаю, вы без ума друг от друга.
— Прости что зачастил, просто я не могу перестать о ней думать.
— Да не беспокойся об этом, я верю, что вы встретитесь и будете счастливы вместе вплоть до последнего вздоха. Тебе определённо повезло с ней.
— Спасибо за твои тёплые слова, ты единственный кому я могу рассказать о своих чувствах к ней.
Прогулка по кладбищу подходила к концу, как вдруг проходя мимо старой полуразрушенной церкви они услышали резкий хлопок дверью.
— Что за чертовщина! — Вскрикнул Уфир.
Люпен же от испуга сделал пару шагов назад и упал.
— Это было слишком неожиданно! Может быть тут кто-то еще гуляет?
— Вполне вероятно.
— А пойдём напугаем их?
— Меня удивляет что это предлагаешь именно ты. — Сказал с ухмылкой Уфи. — Мне нравится то, что ты предлагаешь, давай попробуем.
Не задумываясь, они медленно приоткрыли скрипучую дверь церкви и прошли внутрь. Их окружила тишина, которую нарушали будто чьи-то крики и стоны, создаваемые на самом деле ветром, идущим сквозь все щели и отверстия в церкви. Здесь было пустовато, вероятно, из-за того, что после закрытия оттуда вынесли всю мебель. По середине стоял жертвенный стол, который использовался в последний раз очень давно. Сам стол был полым и внешне напоминал камень. Но самым странным было то, что на полу были царапины, идущие от стола, будто его кто-то сдвинул.
— Уфир, гляди, там за столом какой-то спуск, — прошептал Люпен.
— Ты ещё не передумал пугать тех, кто туда пошёл?
— Честно говоря, увидев этот стол для жертв, мне стало не по себе. Я читал, что несколько сотен лет назад на таких алтарях приносили в жертву детей.