Леди Ремана настоятельно рекомендовала "выглядящей нездорово леди Руфи оставаться в комнате, дабы холодный ветер не застудил столь юное и прелестное создание!" Если с виду это и была забота, то для Руфи это был открытым приказом убираться в комнату и носа оттуда не казать. И против авторитета этой страшной женщины она вообще ничего не может противопоставить. Она первая во всем - жена, супруга, мать, регент, признанная Тенааром, признанная вотчинами. Ремана была первой со всех углов и сейчас у нее очень много сторонников. Ее все хвалят, ее все желают, с ней все хотят встретиться.
Если честно, то Руфи боялась именно ее, эту мягкую и воспитанную с виду женщину. Даже с Паолиной можно справиться - та как кошка, пока не найдешь что-то, что ее заинтересует поиграться, будет кусаться и шипеть. А Ремана нет. Она другого сорта. И хоть Руфи поссорилась до рукоприкладства с обеими, Реману она боялась намного больше. И ее сегодняшнее мягкое "ткнуть носом", выглядело действительно мягко, но младшую жену пробрало до самых дальних уголков сознания.
Ее выгнали, и бомонд видел это, а теперь смакует. И Руфи ничего не сможет сделать. Все, что она сумела собрать, все рухнет, да с таким треском.
В этот же самый момент леди Ремана и все участницы сговора вошли на этаж политических супруг, прошли по холлу и вышли на балкон-террасу. На нем уже было готово место, дабы дамы расселись с удобством, а вокруг них прыгали расторопные служанки, дабы угодить леди. Дамы прошли к местам, плавно расселись и переглянувшись, заулыбались лисьими улыбками. Когда служанки отступили, дамы самодовольно начали беседу.
- Жаль, молодость, - леди Сесилия, которая в последнее время сильно сблизилась с Реманой, отпила глоточек горячего чая и похвалила, - в семье молодого императора есть более чем сознательные и соблюдающие традиции молодые интеллигентные леди.
- Нам бы вашего терпения, леди Сесилия, и вашего такта, - польстила Сесилии Паолина.
- Ох, деточка, все это приходит со временем, через страдания и падения, а затем умение подняться и гордо держать голову. Если нет гордости, толку от того, что ты поднимешься?
- Да, в этом вы правы, леди Сесилия. - Кивнула головой Ремана.
- Надеюсь, данный урок будет понят, - леди Сесилия покачала головой, - иначе я буду склонна причислить данную молодую особу к не самым надежным людям. А ненадежные люди…ведь многого не надо, да леди Алья? - Сесилия посмотрела на хлопавшую глазками женщину, к которой очень благоволит Тенаар.
- Госпожа Сесилия, - Алья потупила глазки, - вы правы, с ненадежными людьми, даже самые легкомысленные представители бомонда, ведут себя крайне-крайне-крайне осторожно и осмотрительно.
- Даже в бомонде понимают ценность надежности, воспитания, такта и соблюдения правил приличия, - леди Сесилия стрельнула глазами в сторону Реманы.
- Соглашусь с вами леди Сесилия, - первая политическая супруга императора кивнула головой, - данные четыре добродетели украшают леди, а если хоть одна из них отсутствует, увы… - и покосилась на нижний балкон, где могла находиться в данный момент одна дама, которую они всем скопом, а это все три политические супруги, леди Паолина и леди Сесилия, так красиво и так воспитанно поставили на ее законное самое нижнее место.
Руанд встрепенулся, поднял голову и плавно встал. Рядом с ним дежурил один из воинов и тут же отдал распоряжение по сети принести вещи господина. Привратник приблизился к стене и замер в полутора метрах от нее. Двадцать минут он простоял в ожидании и вот радужные переливы сошлись как корона ауры и стали сгущаться, двигаться, как если бы кто-то по ту сторону шел вперед, а цветовая волна сходилась по его очертаниям. Радужная стена плавно подалась вперед, обрисовывая черты фигуры, затем более детально лицо и вскоре отступила, оставляя живую фигуру. Руанд всмотрелся в умиротворенное лицо господина, после чего вскинул руку останавливая слуг. Тенаар был сам не свой - он слегка излучал свет, был безмятежен и…
Руанд изумленно уставился на его голову. Величественная грива…она…исчезла…
Выдохнув, сипло и совершенно ошеломленно таращась на господина, Руанд обошел его чуть-чуть сбоку. Не веря своим глазам, плавно поднял руку и аккуратно взялся за короткие волоски выше виска и отдернул руку покачав в неверии головой. Его господин лишился своей роскошной, сверкающей как бриллиант, огненно-медной гривы. Сейчас у него на голове остатки…жалкое подобие роскошной копны - сбрит весь волос практически со всего затылка, висков, а на макушке и к челке идет хлипкий куцый выщип не длиннее второго фаланга указательного пальца. На щеках поросль, как если бы он не брился недель семь-восемь - густая, аккуратно обрамляющая челюсть, не заходящая на шею. И он был одет. Странно одет.