Вот это сработало. Гнев исказил черты лица Сардата. Молниеносно он выхватил нож из-за пояса и бросился в атаку. Аммит позволил лезвию приблизиться к груди и шагнул в сторону.
Удар пришелся в пустоту. Сардат взмахнул руками, Аммит перехватил правую, заломил. В мгновение ока Сардат оказался согнутым в три погибели, рыча на свое отражение в реке.
— Вот тебе второй урок, — произнес Аммит. — Убийство не должно быть твоей страстью. Это — прыжок в пустоту. Вампир же следует за своей страстью вечно. Я не жду, что ты так легко перестроишь себя — это тяжкий труд. Но ты будешь стараться, обещаю. Представь, что промываешь золото. Позволь песку уйти, и на дне обязательно останутся золотые песчинки. Ты ведь знаешь, как это делается.
Сардат вздохнул и перестал вырываться. Аммит, решив, что достучался до него, утратил бдительность, и сухой щелчок, с которым сустав разъединился, застал его врасплох.
Сардат присел, развернулся, выворотив руку под немыслимым углом, и плечом толкнул Аммита на землю. Повалился сверху…
— И тут, видимо, тебе должна была помочь вторая рука, — спокойно сказал Аммит, глядя, как скользнула по кулаку правой руки культя левой. Перехватить нож, само собой, не получилось.
— Скотина, — прошипел Сардат и дернулся было встать, но Аммит, выпустив его руку, схватил за рубаху и притянул к себе. Лезвие кинжала коснулось шеи.
— Полагаю, у каждого «выродка» сейчас при себе оружие на крови вампира. Примерно как этот кинжал. Пропустишь удар — наплачешься. От такого клинка раны долго не заживают, порой даже остаются шрамы. Если кидаешься с ножичком на вампира — потрудись хотя бы остановить сердце.
Аммит отшвырнул Сардата и поднялся. Тот уже вскочил. Левой руки нет по локоть, правая болтается плетью. Да уж, великий воин.
— Достаточно, — поморщился Аммит. — Это как сказка, конец которой ты уже знаешь, но вынужден слушать снова и снова. Я могу испепелить тебя сию секунду лишь потому, что ты не знаешь, как защититься от моего огня. А теперь иди сюда — вправлю сустав.
— Мозги себе вправь, — огрызнулся Сардат. Нож он бросил на землю и подошел к ближайшему деревцу. С трудом поднял правую руку, поддерживая левой, и вцепился в нижнюю ветку. — Люди ему не нравятся. Как в той шутке — знаешь? — «А зачем тогда ешь?»
— Жрать охота, — беспечным тоном сказал Аммит, глядя, как Сардат готовится к рывку. — Кстати, чем раньше привыкнешь к мысли, что придется пить кровь, тем спокойней будет на душе, когда дойдет до дела. Только без иллюзий. Драться придется, убивать тоже — это я тебе обещаю. А с бьющимся сердцем боец из тебя… Вот такой.
Сардат дернулся, негромко вскрикнув сквозь сжатые зубы. Сустав встал на место.
Аммит подобрал нож, подал рукояткой вперед.
— Вернемся к началу разговора. Не так далеко отсюда находятся вампиры. Не самые слабые, прошу заметить. Лично я бы не стал кидаться на них с кулаками, не поговорив сперва. Нужно выяснить, зачем Река принесла нас сюда. Кстати, что она сказала тебе напоследок?
Сардат рассмеялся. Аммиту даже показалось, что у парня началась истерика, но нет — он довольно быстро пришел в себя. Покачал головой, прислонившись к дереву.
— Река сказала: «Убей. Убей их всех».
«Всех до единого», — так сказала Алая Река, и рокот ее слов еще отдавался в ушах, а перед глазами одно за другим возникали перекошенные лица вампиров, напавших на поселок, оскаленные пасти, перечеркнутые почерневшим от крови лезвием. Видения застилали взор, и Сардат, следуя за Аммитом, уже дважды споткнулся.
«А ну, хватит!» — мысленно прикрикнул сам на себя и сжал кулаки. Как будто даже почувствовал пальцы левой и рывком поднял ее к лицу. Ничего. Но стоило расфокусировать взгляд, как будто появлялись призрачные контуры. Она все еще жила, не хватало только плоти, чтобы объяснить это миру.
«Когда вампиру что-то нужно, — прошелестела Река, — он берет. Ни сомнений, ни жалости, ни границ».
Сардат споткнулся в третий раз и упал на одно колено. Аммит, идущий на пять шагов впереди, оглянулся.
— Ноги выше поднимай. У вас же там лес вроде был — что ты как в первый раз?
— Двигай давай, без тебя разберусь, — огрызнулся Сардат.
Ну да, лес был. Но не такой. Деревья росли куда как тоньше, трава пониже. Каждый шаг убеждал Сардата: он больше не дома. А жара? Рубаха уже липнет к телу. В поселке-то в самые теплые дни спокойно ходил в куртке.